Наш полигон глазами рядового СА

  Николай Алексеевич о своей службе и работе на Балхашском полигоне и в городе Приозерске

(Из воспоминаний Тывонюка Николая Алексеевича - бывшего рядового,

затем служащего Советской Армии)

     В этих воспоминаниях я поделюсь с читателями некоторыми эпизодами своей солдатской жизни на Сары-Шаганском научно-исследовательском полигоне, опишу кратко род своей деятельности, вспомню о своих друзьях по работе и жизни, постараюсь воссоздать атмосферу и быт жителей города Приозерска на озере Балхаш. (Фотографии, иллюстрирующие рассказ, сделаны в те годы мной).

Первые шаги на казахстанской земле

     Отслужив год в Клайпеде, Литовской ССР, после расформирования нашего дивизиона я был направлен в Туркестанский военный округ для дальнейшего прохождения своей солдатской службы. Только в конце пути сопровождающий нас офицер сообщил нам, что мы едем в Казахстан, на станцию Сары-Шаган. Название станции нам ни о чём не говорило - я даже ни разу его не слышал. Прибыли мы на станцию глубокой ночью. Из всех строений запомнилось приземистое здание местного вокзала, а дальше были расположены домики барачного типа и никаких деревьев. Шел 1960 год.

Шестая площадка

     Шестая площадка была удалена от Приозёрска примерно на сто километров. Представьте себе бескрайнюю казахстанскую степь с отрогами каких-то сопок на горизонте, и наш гарнизон среди этих просторов. Вокруг площадки колючая проволока, как в зоне. Из строений были две казармы, одноэтажные домики для офицеров и промышленников, солдатский клуб, баня, пекарня, штаб части. Позже, обследуя территорию части, я обнаружил заброшенные землянки, в которых когда-то летом жили военные строители. Это было убогое жилище, вырытое в земле, без дверей, а внутри - деревянные нары, покрытые соломой. А ведь военным строителям следовало бы поставить памятник в Приозёрске! Благодаря их титаническому труду были построены все испытательные площадки и сам город Приозёрск. В изнуряющую жару и лютый холод они долбили каменистую степь. Я это понял потом, когда на субботнике мне надо было выдолбить ямку для того, чтобы посадить дерево.

     В семи километрах от жилой зоны части пролегала бетонка, которая вела на стартовую площадку. По этой дороге не раз я ездил в составе караула. Первое караульное помещение находилось в одном километре от стартовой позиции, рядом с домиком радиорелейной станции. С этого расстояния отлично просматривалась ракета, находящаяся на стартовом столе. В карауле мы уже заранее знали, что сегодня будет пуск, и старались не упустить этот захватывающий момент. Старт ракеты представлял себе красивейшее зрелище. Из ракеты вырывался хвост пламени, сопровождающийся громогласным звуком - ракета плавно сходила со стартового стола примерно под углом 45 градусов, а затем резко взмывала в небо и пропадала с глаз, но ещё долго слышался рев её двигателя. Позже, когда я уже уехал из города, эту ракету установили около ГДО.

Путь в Приозерск

     Летом 1960 года, по приказу генерала Дорохова, со всего полигона была отобрана команда солдат, имевших образование не ниже среднего. У меня за плечами был техникум, что в то время считалось приличным образованием. Направили нас на четвертую площадку, это был сам город Приозерск, но в то время он еще так не назывался. Временно нас разместили на сороковой площадке в палатках.

     По идее генерала Дорохова мы должны были помочь персоналу полигона в выполнении спецработ. Нас обучали нашей новой профессии, которая после демобилизации лично для меня стала основной. Пищу в наш лагерь доставляли дневальные. Жара нас угнетала до невозможности, наши заскорузлые гимнастёрки основательно просолились потом. А рядом было... спасительное манящее озеро! Но - шиш, «ни-зя-яяя!». Нас ни разу не отпустили искупаться на озеро. Возможно, командиры решили, что наши сатиновые армейские трусы будут смущать на пляже благородных офицерских жён и их взрослых и не очень дочерей. Вдоль бульвара Советской Армии, от пожарного депо до кинотеатра Спутник, в ряд были расположены три казармы. Я дослуживал в средней казарме. Ниже нашей казармы была казарма в/ч 28081, выше - казарма автомобильного полка. Рядом с медсанчастью находился наш летний кинотеатр. К столбам, врытым в землю, были прибиты доски. Назывался кинотеатр «Дизентерийная палочка» - такое название приклеилось к нему из-за соседства с медсанчастью.

Обустройство «на гражданке»

     После увольнения из рядов («дембеля») и становления служащим Советской Армии сначала меня поселили на Полуострове в одноэтажном барачном домике. Летом вполне можно было там жить, хотя и заедали клопы. А вот зимой было холодно, и, чтобы не околеть, мы ставили самодельные обогреватели. Полуостров был тем хорош, что зимой на озере там был великолепный естественный каток. Каталась в основном молодежь. Цеплялись друг за друга человек по 30, и такой поезд великолепно смотрелся со стороны. В теплое время года там же, на Полуострове, была организована прекрасная шашлычная. Желающих полакомиться шашлыком было много, приходилось отстаивать в очереди не менее двух часов.

     Прожил я на Полуострове недолго, и вскоре был переселён на 4-ю площадку (жилая зона города Приозерска). Поселили меня в капитальное строение - гостинице номер 130. Не знаю, почему именно такой номер, я и не спрашивал, возможно, на полигоне уже было 129 гостиниц! С песнями Владимира Высоцкого мы впервые познакомились, когда взяли на прокат магнитофон вместе с записями у Чуприна Евгения - молодого парня, только что окончившего среднюю школу в Приозерске, родом из семьи военных. Это был уже 1963 год. Его отец устроил Женю на работу на 40-ю площадку. Надо сказать, что до такой степени Женя полюбил город Приозёрск, что, когда родители после увольнения отца из ВС СССР уезжали в Волгоград, он отказался ехать с ними и остался здесь. Возможно, на его решение повлияла дружба с бывшей одноклассницей, которая оставалась в городе. Тем не менее, глядя на него, можно было сделать вывод, что это абсолютно новое, не похожее на нас поколение молодых людей, выросшее в этом удивительном городе.

Работа за копейки

     Мне очень нравилось озеро Балхаш в любое время года. Выполняя важную государственного масштаба работу, я получал ничтожно малую зарплату. Моей зарплаты едва хватало на месяц, чтобы прокормить себя. Девяносто рублей уходило только на питание, оставшиеся же деньги - на всё остальное. Зная нашу нищету, местные девушки не хотели иметь с нами, гражданскими, ничего общего. В то же время офицеры высоко котировались, и выйти за офицера замуж считалось очень престижно. Простой лейтенант после среднего военного училища получал в 3 раза больше меня, около 285 рублей, а полковник, пусть и без высшего образования – все 400.

Распорядок дня

     Кому-то из высших военных чинов пришла в голову идея: призывать девушек в армию, как это делается в Израиле. Бедные девушки проходили строем мимо солдатских казарм. Толпа служивых выстраивалась вдоль забора и бросала девушкам не очень приятные реплики. Удачная реплика подкреплялась жеребячьим ржанием. Из затеи призыва в армию девушек ничего не вышло. Почти все они поголовно быстро оказывались немного беременными и их отправляли обратно домой. Рабочий день начинался в 8.00 и заканчивался в 18.00 часов. Перерыв на обед с 13.00 до 15.00. Многие на обед ездили в город, благо, за два часа «женатикам» можно было успеть пообедать и при желании даже вздремнуть или, например, выполнить какие-либо свои обязанности. На обед нас возил бесплатно автобус, но я им не пользовался, так как в него невозможно было влезть. Я ходил на обед и с обеда пешком. Вообще-то нам, холостякам, в рабочий день было непросто пообедать. Работали всего два общепитовских заведения: кафе за пожарным депо и столовая на бугре за водонапорной башней. Надо было отстоять длиннющую очередь. Что характерно, если ты стоял вторым, то мог оказаться последним в конце длинной очереди. Дело в том, что к впередистоящему подходил какой-нибудь знакомый, к этому знакомому новый знакомый, и начиналась цепная реакция деления. Очередь росла перед тобою, отодвигая тебя назад. Возмущаться было бесполезно. Просто аппетит портился основательно. Кормили хорошо, на один рубль можно было сытно и вкусно пообедать. В дни праздников или выходные кафе превращалось в ресторан. Там офицеры могли отметить какое-нибудь торжество: день рождения, начало отпуска, присвоение очередного воинского звания. В кафе работала кассиром молодая красивая женщина, которой я, по всей видимости, нравился. Чтобы завязать со мной разговор, она говорила мне, что я здорово похож на её брата. Она так и называла меня: «Братец». А я, вахлак, не реагировал на её заигрывания. Будь я немного посмелее, возможно, питался бы бесплатно и без очереди, но... увы.

Спецработы

     За время работы на 40-й площадке через мои руки прошли, наверное, около тысячи километров фотопленки. К нам с объектов поступали результаты измерений, записанные на обычную фотоплёнку, которая используется в фото- и киноаппаратуре. Она проявлялась в специальной фотолаборатории, расположенной на территории площадки и любой из нашей группы мог затем под расписку получить нужную ему плёнку. Они хранились в круглых металлических банках, как когда-то хранили кинопленку.

Станция Сары-Шаган

     Это была тупиковая станция, расположенная в пустыне Бет-Пак-Дала, забытая Богом и людьми. Но в конце 50-х годов она имела стратегическое значение. К этой станции днём и ночью непрерывно следовали воинские составы с материалами, оборудованием и техникой для строительства Полигона «A». Иностранные спецслужбы пытались разгадать этот ребус. Думаю, что это им легко удалось, правда, не сразу. На полигоне находились десятки тысяч людей, и, как изрёк один мудрец: «Что известно двоим - известно козе». Сотрудники Пентагона создали подробную схему расположения испытательных площадок с описанием находящихся там технических средств. Тем не менее, мы опередили американцев в создании ПРО на целых 23 года. Станционный посёлок представлял собой убогое зрелище: по его территории бродили одинокие верблюды и ишаки, носились стаи одичавших собак. Но численность собак уменьшалась, благодаря проживающим там корейцам. Для корейца собачатина, что для нас свинина или говядина. Никаких достопримечательностей там не было. Все жилые дома были одноэтажными, кроме местного клуба. Население в основном казахи и корейцы, но встречались люди и европейского типа. Промышленности никакой не было, за исключение мясокомбината, где изготовляли вкуснейшую копчёную колбасу, которая затем поставлялась в Приозёрск. В Приозерске не было своего кладбища, и умерших людей хоронили на Сары-Шаганском кладбище. Правда, смертность в городе была низкой, так как средний возраст жителей не превышал 30-ти лет. Умирали в основном престарелые родственники из офицерских семей. Кладбище выглядело весьма убогим, без надгробий и мраморных плит. Да простят нас ушедшие на тот свет. Местное население занималось разведением верблюдов и овец, многие были хорошими рыбаками. Я часто приезжал на эту станцию, чтобы купить у казахов вяленого судака или маринку. Полутора килограммовая рыбина стоила всего 1 рубль. А в магазине продавался никому не нужный ширпотреб. Была ещё столовая, в которой готовили невкусно, было грязно и полно мух. Единственный товар, который всегда имел потребителя - это водка. Она называлась «Москванын аракша» - была противна на вкус, без всяких пищевых добавок, но валила с копыт напрочь. Мы называли эту водку «араком». Про неё наши военные любители сочиняли песни. Приведу две строчки из песни неизвестного мне автора:

«Я проклял всё, журчит арак в моём стакане,

Надоело служить в Сары-Шагане...»

     Водки можно было купить столько, сколько душа пожелает, хоть ящик, хоть два. Учитывая, что в Приозерске был установлен сухой закон, военный народ закупал водку ящиками. Характерной особенностью посёлка были дешёвые бабы. За бутылку водки и кусок колбасы приезжие офицеры могли «снять» местную красотку, как говорил Владимир Винокур, облегчённого поведения. Сюда приезжали в основном молодые офицеры с дальних площадок на выходные. Между Сары-Шаганом и Приозерском регулярно ходил рейсовый автобус в обоих направлениях по бетонке. Расстояние между ними было 13 км. На выезде из города находился контрольно-пропускной пункт (КПП), где солдаты проверяли пропуска как въезжающих, так и выезжающих. Но попасть в город можно было и без пропуска. Иногда летом казахские рыбаки на моторках по озеру подъезжали к городу и около берега продавали рыбу. Их никто не задерживал, так как на берегу не было никакого кордона. Зимой можно было, минуя КПП, проехать в город на лыжах по замёрзшему озеру.

Озеро Балхаш

Об этом озере можно слагать стихи, петь песни и сочинять поэмы. Это редкое пресно-солёное озеро одинаково красиво, как летом, так и зимой. Знойным летом озеро спасало горожан от изнурительной жары. В городе было несколько пляжей, но самый близкий был в районе вышки для прыжков в воду. Был еще пляж в районе водозабора, это за кинотеатром «Родина», но там было мало «пляжников». Самый лучший пляж был в районе Залива (так мы называли это место). Правда, он был далековато от города. Но мы были молоды, и расстояние для нас не было преградой. На этом пляже был песчаный берег и такое же дно. Местные называли его «золотым». Там можно было купаться родителям с детьми, не боясь, что дети утонут. На расстоянии примерно ста метров от берега уровень воды был постоянным и не выше колена. Так что для детей это было райское место. Вода в озере была очень теплой. Всегда после парада по случаю Первомайского праздника я открывал купальный сезон, хотя вода ещё не успевала прогреться и ломила ноги. Пляж в районе вышки для прыжков в воду назывался «центральным» и был, как правило, забит до предела. Чтобы пробраться к воде иногда приходилось переступать через лежащие тела, как на юге. В ясную тихую погоду был очень красивым закат солнца. Казалось, что само солнце медленно погружается в багрово-красную воду.

     Не менее интересно выглядело озеро в лунную ночь: на воде была сверкала и переливалась светящаяся лунная дорожка. В дни шторма цвет воды приобретал свинцовый оттенок. Волны с яростью набрасывались на скалистый берег, гудя в расщелинах и шурша прибрежной галькой.

     В озере было очень много всякой рыбы: судак, сазан, маринка, лещ и еще много всякой другой вкусной рыбы. Рыба маринка была довольно вкусной, но внутри нее вдоль хребта находилась чёрная ядовитая плёнка, которую надо было обязательно удалить, чтобы не отравиться. Но я не помню, чтобы были смертельные случаи по этой причине. Судаки и сазаны встречались размером в рост человека. Для рыбаков здесь было настоящее раздолье. Не надо было покупать никакую лицензию, т.к. ловить рыбу никто не запрещал, и для многих семей рыба была одним из основных и полезным продуктов питания.

     Не менее красивым было озеро зимой. В лютые морозы лед имел приличную толщину и мог выдержать вес тяжёлого трактора. Зимняя рыбалка тоже славилась. Рыбаки устраивали соревнования по подледному лову. В зимнее время берег озера напоминал красивое зрелище. Весь покрытый причудливыми нагромождениями изо льда (торосами), напоминающими сказочные пещеры и гроты. Это был отличный фон для фотографов. Часто на озере проходили лыжные соревнования. Озеро было непригодно как каток, так поверхность льда была очень неровной. Правда, на Полуострове, где были естественные заливы и вода замерзала ровно, этого не наблюдалось. Там был отличный естественный каток.

     Озеро Балхаш использовалось как источник питьевой воды. Зимой вода была чище, чем летом. Дело в том, что летом во время шторма со дна озера поднимался ил, который через водозабор и водонапорную башню попадал в наш водопровод. Никакая очистка воды не могла с ним справиться, и вода приобретала мутный белесый оттенок. Если учесть, что вода ещё и хлорировалась, то пить её было практически невозможно. Вода была очень теплой и иногда попахивала тиной. Многие горожане со временем от употребления такой воды «награждались» камнями в почках и печени.

Город призрак

     Почему призрак, спросите Вы? Имени этого города нет ни на одной географической карте. Этого города как бы не существует. Многие люди, узнав, что есть ещё один Приозерск, кроме одноимённого города в Ленинградской области, удивляются. Да простит их Бог за их неосведомлённость. Местоположение города долго скрывалось. На почтовых отправлениях сначала стоял номер «в/ч 03080» с литерой «С», далее как обычно следовали название улицы, номер дома и квартиры. Позже городу присвоили какое-то загадочное имя «поселок городского типа Коктас». Своё истинное имя город обрёл где-то в середине 60-х годов. Когда в 1960 г. я прибыл в Приозёрск с 6-й площадки, это был современный город со всей необходимой инфраструктурой. Численность населения города не превышала 10-и тысяч человек. В основном это были военные и члены их семей, вольнонаемные жители, зачастую без семьи.

     В этом городе было всё, что нужно для жизни человеку. Вполне сносное жилье, детские сады, школы, магазины и столовые, баня, кинотеатры и стадионы. Правда, эти объекты по комфорту нельзя было сравнить со столичными. Город по площади был небольшим. Его можно было обойти по периметру за 30 минут. Улиц было немного, их можно было пересчитать по пальцам рук. Самая главная и центральная улица носила имя, конечно же, Ленина и простиралась от ГДО до выезда из города. Её пересекали несколько улиц и переулков.

     Сам я жил на улице Советская. Жилые дома были блочного типа, 8-ми и 36-ти квартирные. Восьми квартирные дома были двухэтажные без балконов, 36-и квартирные – трехэтажные с балконами. Балкон был просто необходим, там можно было развесить белье для сушки, или выйти и подышать к вечеру свежим воздухом. Не было нужды хранить всякий хлам на балконе, так как для каждой семьи перед домом или в подвале дома отводились сарайчики-кладовки. В них можно было хранить всякую рухлядь, если жалко было выбросить. Но со временем с балконами стали твориться странные вещи, они просто стали обрушиваться вниз. После трех таких случаев обрушения балконов, жителям под расписку стали запрещать выходить на балконы. Об этом нам поведала семья Немцовых, когда в 1982 они приехали к нам в Тольятти.

     Самими комфортабельными домами были дома, расположенные вблизи берега озера по улице Октябрьская. В этих домах жили старшие офицеры со своими домочадцами. Комнаты были просторными, с высокими потолками. На берегу озера были коттеджи, в который селили приезжих генералов. В таком коттедже умер Генеральный конструктор Лавочкин. Позже в этом коттедже проживал командир автомобильного полка И.И.Черников со своей женой. Кстати, она работала в нашем отделе обработки и анализа. Во всех квартирах было центральное отопление, горячее и холодное водоснабжение. Правда, мусоропроводов у нас не было, и мы выносили мусор на улицу и выбрасывали его, если успевали, в подъехавшую «мусоровозку» с солдатиком за рулем.

     С центральным отоплением была просто беда. Единственная котельная в городе, работавшая на угле, не давала тепла. В особо холодные зимы мы просто мёрзли. С ужасом вспоминается зима 1968 года, когда наружная температура была мину 43 градуса, что при сильном ветре ощущалось как все минус 60 градусов! Многие батареи центрального отопления не выдержали и разморозились. Комнатная температура не превышала плюс пяти градусов. Приходилось спать в верхней одежде. Моему сыну было в то время 5 месяцев от роду, и как мы его не кутали, но он всё равно простудил уши. Спасли нас железные плиты, которые стояли на кухне и отапливались дровами. Местный ЖЭК объявил по радио, чтобы люди приходили за дровами. Это напоминало блокадный Ленинград. Люди везли дрова на детских саночках. Пищу приходилось готовить на электрических плитах, газоснабжение отсутствовало. Электроплиты мы покупали сами.

     В городе имелось несколько продовольственных магазинов и один большой универмаг. Надо сказать, что город снабжался продуктами и товарами первой необходимости через Военторг Минобороны. Поскольку город имел важное стратегическое значение для страны, его снабжали по высшей категории. В магазине можно было купить многие продукты и деликатесы. На прилавке свободно лежал осётр по 5 рублей за килограмм. До сих пор помню вкус копчёной колбасы по имени Ростовская по 3 рубля 60 копеек за килограмм. С непродовольственными товарами было хуже, так как в это время в стране производился всякий «непотреб». Но народ выкручивался, привозя необходимое из Москвы или Алма-Аты, когда ездил в отпуск.

     В городе работали несколько кинотеатров, где можно было посмотреть новые только что вышедшие на экраны страны фильмы. Самой большой популярностью у населения пользовался гарнизонный дом офицеров, сокращенно ГДО. Там была сцена, хороший зрительный зал с мягкими обтянутыми велюром сиденьями. К нам часто приезжали артисты с концертами из казахстанских городов. На площади перед зданием ГДО стоял памятник Ленину, здесь проходили военные парады и демонстрации жителей города в дни праздников. Это была самая большая площадь в городе, как бы своя Красная площадь. На День города народ собирался на площади. Со временем эта площадь стала еще краше, когда в 1967 году был сдан в эксплуатацию большой продовольственный магазин под названием «Юбилейный». Вскоре рядом с этим магазином возникла прекрасная гостиница под названием «Россия». Мне так и не довелось там побывать, но теперь знаю, что пришли варвары и разрушили этот великолепный ансамбль.

     Вторым по популярности был кинотеатр «Октябрь», расположенный рядом со 130-й гостиницей, где я проживал. Сейчас, рассказывают, калбиты (неуважительное название казахов) переоборудовали этот кинотеатр под мечеть. Кинотеатр «Спутник» был солдатским очагом культуры. Он тоже находился недалеко от моей гостиницы. Всегда утром мы пешком шли на работу мимо этого кинотеатра. Из вынесенных на крышу больших репродукторов неслась весёлая музыка.

     Стоит вспомнить ещё о летнем кинотеатре под названием «Родина», расположенном рядом со стадионом и танцевальной площадкой. Этот кинотеатр я посещал редко, так как не было нужды. Стоит упомянуть о таком очаге культуры, как танцевальная площадка. Площадка была заасфальтирована и имела крытую эстраду. Пользовалась у молодёжи города даже большей популярностью, чем кинотеатры. Там прекрасно играл военный духовой оркестр, или звучали магнитофонные записи. Площадка никогда не пустовала в субботние и воскресные дни.

     Зимой стадион превращался в великолепный каток, там под трибуной была раздевалка. У меня были прекрасные беговые коньки. В городе, наряду с моей 130-й, было несколько гостиниц. В гостинице 15 было женское общежитие. Туда не зарастала народная тропа. Сильная половина человечества постоянно посещала эту гостинцу. В гостинице под номером 7 проживали командировочные промышленники.

     В 1968 году был открыт местный телецентр, который имел собственную телевышку. С появлением телевидения пропала проблема, куда девать свободное время. Долгими зимними вечерами народ торчал у экранов телевизоров, когда кончалась водка. Транслировали по спутниковому каналу программу «Inter Television», а также местную программу. У соседей этажом ниже был маленький телевизор марки «Рекорд» и мы ходили к ним на просмотр телепередач. Здесь я впервые увидел, как американские астронавты передвигались по Луне.

     Пока заканчиваю свои воспоминания. Соберусь ли еще раз, не знаю...

Николай ТЫВОНЮК