Вслед за первым баллистическим первый космический!

  50 ЛЕТ НАЗАД СССР ПЕРВЫМ В МИРЕ ОСУЩЕСТВИЛ ПЕРЕХВАТ КОСМИЧЕСКОЙ ЦЕЛИ

     28 февраля 1959 года США вывели на орбиту первый экспериментальный военный спутник-разведчик «Дискаверер». Реакция Хрущева была однозначной: безнаказанно летать над территорией СССР не позволим ни самолетам-шпионам, ни спутникам-шпионам! И те, и другие надо сбивать. Конструкторам и военным предоставят все, что потребуется для выполнения этой задачи». Вскоре НИИ-4 Министерства обороны под руководством заместителя начальника института Юрия Мозжорина приступил к исследованиям возможных способов борьбы с космическими аппаратами.

УСПОКОИТЬ ХРУЩЕВА

     Годом раньше, в феврале 1958-го выпускник Московского энергетического института Сергей Хрущев был распределен в одну из самых перспективных организаций советского ОПК – СКБ-30 КБ-1 Госкомитета по авиационной технике. Главный конструктор СКБ Григорий Кисунько разрабатывал систему противоракетной обороны и потому получал всех необходимых ему специалистов. Наконец он заявил о «переборе» в штате и отказался принимать на работу очередную группу выпускников технических вузов. Тогда в Госкомитете по авиационной технике решили направить молодых людей в другую быстро растущую организацию – ОКБ-52 Владимира Челомея. А тот, просмотрев список прибывшего пополнения, распорядился немедленно зачислить в состав коллектива сына Никиты Сергеевича.

     Вскоре Челомей узнал от Сергея Хрущева, сколь эмоционально его отец отреагировал на запуск «Дискаверера», и решил приступить к созданию принципиально нового изделия – истребителя опасных космических аппаратов. Но для будущей проверки его надежности и эффективности требовалась выводимая на орбиту мишень. Также было необходимо сконструировать тяжелую ракету-носитель (РН), обеспечить слежение за истребителем спутников (ИС) и космической мишенью (КМ), управление ими с помощью наземных средств.

     ИС, КМ и РН Челомей брался разработать в своем бюро. Для определения координат орбитальных аппаратов он намеревался использовать уже имеющиеся командно-измерительные комплексы Главного управления космических средств (ГУКОС). Однако выяснилось, что ни один из них не сможет точно определить координаты спутника-перехватчика. В Военно-промышленной комиссии Челомею посоветовали встретиться с Александром Расплетиным, поскольку только в возглавляемом им КБ-1 смогут справиться с возникшей проблемой. Александр Андреевич согласился принять участие в проекте.

     23 июня 1960 года вышло постановление ЦК и Совмина о создании комплекса с универсальной ракетой. Головной организацией по комплексу в целом было назначено ОКБ-52 Челомея. Оно приступило к разработке аванпроектов ракеты УР-200, маневрирующего ИС и КМ. Согласно замыслу Челомея ИС выводился на орбиту мишени, сближался с ней, захватывал головкой самонаведения, выходил на дистанцию стрельбы и поражал цель. В 1962 г. проект системы и маневрирующего перехватчика И-2Б был завершен. Начальная масса заправленного перехватчика составила 2450 килограмм. Он оснащался двумя боевыми частями на штангах, которые складывались при запуске ИС в космос и выдвигались на орбите. При подрыве БЧ образовывался направленный поток пятимиллиметровых стальных шариков.

     1 ноября 1963 года состоялся запуск экспериментального маневрирующего спутника «Полет-1» (И-2Б) с изменяемой высотой и углом наклона плоскости орбиты – впервые в мире. Второй запуск КА ИС («Полет-2») был произведен 12 апреля 1964-го для выполнения более сложной программы. Оба аппарата отправили в космос с полигона Байконур с помощью ракеты Р-7А, поскольку работы по УР-200 все еще продолжались. Кстати, в дальнейшем ИС называли не «Полет», а «Космос».

СВАДЬБЫ НА БАЙКОНУРЕ

     После отставки Хрущева Дмитрий Устинов, в ту пору председатель ВСНХ Совмина, распорядился оставить за ОКБ-52 (ЦКБМ) только разработку аппарата-перехватчика. 24 августа 1965-го головной организацией по комплексу ИС было назначено КБ-1 (НПО «Алмаз», с 1973-го – ЦНИИ «Комета»), а по ракете и мишени – КБ «Южное».

     Как ни странно, с простой по конструкции космической мишенью возникли проблемы. Сбитый самолет падает на землю, и это легко зафиксировать. Пораженный в космосе объект продолжает полет. Как зафиксировать попадание?Главным конструктором мишени был назначен Вячеслав Ковтуненко. Взяв за основу уже готовый спутник для юстировки наземных радиолокаторов, он разработал оригинальную мишень ДС-П1-М, которую назвали «Тюльпан». Но военные переименовали ее в «Лиру». Она представляла собой 12-гранник с поперечным сечением около метра и массой 643 килограмма. Панели были обшиты стекловолокнистыми пластинами, пронизанными токопроводящими проводами с датчиками. Внутри размещался бронированный контейнер с коммутатором и телеметрической станцией. После выстрела перехватчика по мишени контейнер оставался целым. Коммутатор получал данные о том, сколько токопроводящих проволок разорвано, сколько датчиков перестали передавать сигналы. Телеметрическая станция передавала информацию на Землю. Мишень имела 31 датчик. Самым удачным мог считаться перехват, после которого они все замолчат. Каждое испытание ИС заканчивалось немедленным звонком военных с Байконура в Москву и сообщением о результатах начальству. Аппаратура засекречивания телефонной связи в те годы была несовершенной, поэтому перехват назвали «свадьбой», а количество попаданий – «поцелуями». И в столице узнавали, что «свадьба состоялась», «жених поцеловал невесту три раза». Однажды произошел перехват абсолютной точности. Получив информацию о количестве поврежденных датчиков, офицеры пришли в восторг, бросились к телефонам и радостно прокричали в трубки: «Свадьба состоялась! Жених так сильно любит невесту, что поцеловал ее тридцать один раз!!!».

ФИРМЕННАЯ КНОПКА

     Ни один из существовавших тогда стартовых комплексов для запусков ИС не годился. Двухвитковый перехват имел крайне жесткий лимит времени. Старт ракеты должен был производиться через час после получения целеуказания. За 60 минут надлежало доставить РН на позицию, установить на стартовый стол, проверить работу электрических и заправочных коммуникаций, заправить, ввести на борт программу выведения и осуществить запуск. На проведение таких операций с ракетой Р-7 уходило несколько суток.

     Сложнейший автоматизированный стартовый комплекс был разработан в КБ транспортного машиностроения под руководством Всеволода Соловьева и построен на 90-й площадке Байконура. Каждый, кто впервые наблюдал за работой этого чуда техники, приходил в состояние крайнего изумления. По часовой готовности автоматически открывались ворота предстартового хранилища, электровоз с прицепленным транспортно-установочным агрегатом и уложенной на нем ракетой выезжал по железнодорожному пути и подавал транспортно-установочный агрегат с ракетой к стартовому столу. Специальные устройства захватывали агрегат, подтягивали его и стыковали платы 50 электрических, 50 штырьковых разъемов, четырех заправочных горловин и двух воздушных трубопроводов. Ракета-носитель поднималась и устанавливалась опорными пятами на стартовый стол в ожидании пуска. На площадке все это время не было ни одного человека!

     Рассчитав перехват спутника-цели, специалисты пришли к выводу о том, что команда старта должна выдаваться с точностью до долей секунды. Человек на это неспособен. Выручили автоматические устройства. Однако военные не согласились: нужна кнопка пуска, а то вдруг автоматика подведет. Соловьев настаивал: в кнопке нужды нет. Оппоненты в погонах не верили и не сдавались. И Всеволод Николаевич нашел компромисс: вернул в систему кнопку, на которую нажимал оператор после окончания подготовки ракеты к запуску, «снимая систему с предохранителя». Но взлет РН происходил в автоматическом режиме, после определения времени старта с точностью в несколько миллисекунд.

     Для обнаружения спутников и наведения на них перехватчиков необходимо было создать систему сверхмощных наземных радиолокаторов. Так началось проектирование комплекса ОС (для обнаружения искусственных спутников Земли) и СОК и ПК (станция определения координат перехватчика и передачи команд на его борт).

     Станциями дальнего обнаружения 5Н15 «Днестр» с 1962 года занимался Радиотехнический институт АН СССР, возглавляемый Александром Минцем. По первоначальному плану решили построить радар в районе Иркутска, над которым пролетала основная масса американских космических аппаратов. Радиолокационный узел должен был обнаруживать спутники, определять их координаты и передавать информацию на командно-измерительный пункт. Там выполнялось распознавание КА, оценивалась опасность и передавалась команда на уничтожение. Последнее, как показали расчеты, возможно только на втором витке. Так появился двухвитковый способ космического перехвата. Но и он оказался очень сложным, стопроцентного успеха не гарантировал. Для обнаружения спутников, пролетавших над СССР, требовался сплошной радиолокационный барьер на широтах 40–45 градусов протяженностью более четырех тысяч километров с востока на запад. Создать его можно было из двух узлов РЛС «Днестр», разнесенных на расстояние двух тысяч километров друг от друга и состоящих из восьми объединенных в ячейки секторных радиолокаторов. Такой системе удастся обнаружить спутник на первом витке. Но определить координаты КА с точностью, необходимой для перехвата, возможно только на втором. А для идентификации аппаратов нельзя было обойтись без единого каталога всех космических объектов, пролетавших над СССР. Для ведения такого каталога с помощью самых совершенных тогда ЭВМ пришлось создать Центр контроля космического пространства (ЦККП).

РАССТРЕЛ ПО КАТАЛОГУ

     В 1964 году началось строительство радиолокационных узлов со станциями «Днестр» вблизи г. Усолье-Сибирское в Иркутской области (ОС-1 или объект 1291) и Гульшада в Казахстане (ОС-2 или объект 1102).

     Что касается ЦККП, впервые мысль о необходимости его создания пришла начальнику 5-го управления 4-го ГУМО генералу Михаилу Мымрину. Его предложение одобрили, но предприятия и НИИ «оборонки» были перегружены выполнением заказов, зачастую особой важности. И Михаил Григорьевич поручил работу только что образованному 45-му СНИИ. В соответствии с техническим заданием ЦККП предстояло вести Главный каталог всех вновь запущенных ИСЗ с поверхностью рассеивания более квадратного метра при прохождении их над территорией СССР на высотах от 250 до 1000 километров севернее 45-го градуса северной широты. Также следовало вносить в него данные о всех пилотируемых космических кораблях, их отделяемых отсеках, о сбрасываемых обтекателях головных частей и последних ступенях РН. Местом дислокации ЦККП была выбрана площадка вблизи деревни Дуброво под Ногинском. Для управления маневрирующим перехватчиком здесь построили командно-измерительный пункт (КИП), созданный коллективом главного конструктора СКБ-41 КБ-1 Анатолием Савиным. Получив информацию об опасном спутнике от ЦККП, КИП был обязан рассчитать траекторию выведения перехватчика и время запуска ракеты-носителя и передать эти сведения на стартовую позицию. Когда истребитель окажется в околоземном пространстве, КИП должен измерить его орбиту, уточнить нахождение спутника-цели и передать на борт ИС скорректированную программу следования в зону атаки.

     24 апреля 1968 года Военно-промышленная комиссия приняла решение о проведении испытаний комплекса истребителей спутников. 19 октября стартовала ракета-носитель «Циклон-2А» с мишенью «Космос-248». Она вышла на заданную орбиту и была обнаружена РЛС «Днестр» в Казахстане. 20 октября отправился в полет перехватчик «Космос-249». Вступил в действие КИП в Ногинске, пославший на перехватчик программу коррекции. ИС вышел в район встречи с целью. Поступила новая команда – уменьшить вектор скорости сближения на 0,2 метра в секунду. Аппарат включил боковой двигатель и... начал резко снижаться. Спутник упал в Атлантический океан.

     Специалисты быстро разобрались в причине неудачи: при очень маленьком импульсе (0,2 м/сек) сигнал на выключение двигателя вообще не проходит. Недостаток устранили. И вот, 01 ноября 1968 года стартовавшая с Байконура ракета вывела на орбиту второй перехватчик – «Космос-252». В 8.00 по московскому времени он вышел в район цели, меняя высоту и плоскость орбиты, обнаружил мишень. Включив разгонный двигатель, приблизился к ней на дистанцию стрельбы, с помощью радиолокатора захватил объект на автосопровождение и дал залп максимальным количеством поражающих элементов. Мишень была поражена. Так впервые в мире, через семь лет после первого «баллистического» перехвата, был осуществлен первый «космический» перехват.

Михаил ПЕРВОВ

(статья была опубликована в Еженедельнике "Военно-промышленный курьер", № 42 (755) от 30.10.2018 г.)