С 75-летием поздравляем ветерана Полигона и РВСН!

 Три четверти века позади - полет нормальный!

     Ветеран полигона и РВСН полковник ТЕДЕЕВ Вячеслав Григорьевич родился 05 октября 1946 года в г. Мозырь Гомельской области Белорусской ССР. В детстве вместе с отцом, кадровым офицером, ему привелось поколесить по Белоруссии, пожить в Германии, но с 1954 года окончательно «осесть» в Минске. До поступления в Вильнюсское РТУ он окончил профессионально-техническое училище, работал на часовом заводе и учился в вечерней школе. Когда мы обратились к Вячеславу Григорьевичу с просьбой о написании автобиографии для сайта «Ветераны полигона ПРО», он, определив это занятие «скучным», пообещал написать свои воспоминания, проливающие свет на его житие-бытие. Мужик сказал - мужик сделал! Далее рассказывает Вячеслав Григорьевич:

     «Отец при призыве в армию в тридцатые годы прошлого века «получил» к своей фамилии окончание «швили». С ним он воевал, служил и вышел на пенсию в 1973 году, с ним же он был похоронен в ноябре 1991 года. Я же летом 1991 года вернул себе фамилию по национальности - ведь мой отец был осетин. Вернул не без скандала, т.к. в заявлении на изменение фамилии написал, что не желаю иметь ничего общего с нацией, которой правят фашисты (в то время правитель Грузии З.Гамсахурдия начал первую войну против своего народа). Прозвучало резко, но по существу правильно, и мое заявление было принято. Отец был для меня примером во всём. Его упорство в доказательствах истины иногда казалось мне чрезмерным. В 1942 году отец - командир взвода НКВД, старший диверсионной группы - получил приказ взорвать плотину водохранилища в Песчанокопске. Получил приказ в уже окруженном немцами Харькове, а водохранилище находилось в глубоком тылу у немцев. Тем не менее, приказ был выполнен, но отец был тяжело ранен и очнулся в Ташкентском госпитале. Были и другие ранения, контузии. Отец с 60-х до середины 80-х годов добивался статуса «участника ВОВ». В ответ на мой вопрос «зачем ему это надо?» он спрашивал: «так воевал я или нет?». Ю.В.Андропов на письме отца красным карандашом написал резолюцию: «Выдать все положенные документы в течении 24 часов». Выдали в тот же день в полночь - так отец официально стал участником Великой Отечественной войны.
     «Зачем я пахал целину, зачем я пошел в офицеры ? ...» Эти слова из песни Григория Васильевича Кисунько сопровождали меня с 1967 года, когда я их впервые услышал на полигоне, до увольнения в запас в 1991 году. Наверное, пришло время задуматься над поставленными в песне вопросами: надо ли было мне становиться кадровым военным, предстояло ли мне «освоение своей целины», что дал мне полигон - и многими другими вопросами, ответы на которые, может статься, будут интересны не только мне. Таким необычным образом, ставя вопросы и сам же на них отвечая, я попробую изложить свою биографию.
     В 1964 году, после окончания вечерней школы в городе Минске, передо мной достаточно остро встал вопрос «Кем быть?». В аттестате при «пятерке» по астрономии остальными оценками были преимущественно «тройки». В доме «правила бал» мачеха, во всем ощущались последствия послевоенного «бэби-бума». Отец был кадровым военным, поэтому я и решил поступать в военное училище. Причем, училище должно было быть не в Минске, но достаточно близко. Им оказалось Вильнюсское радиотехническое училище Войск ПВО страны. Конкурс был очень высоким - 12 человек на место! Сейчас о таких конкурсах даже не слышно. Но я поступил и закончил Вильнюсское РТУ в 1967 году, имея в дипломе всего две «четверки» (остальные «пятерки»). Одна из четверок была получена на государственном экзамене, в связи с чем корочки моего диплома, начавшие было «краснеть», «посинели». Как весьма важное, хочу отметить, что из трех сотен выпускников училища я, как считалось, в числе шестидесяти «избранных» изучал новую полупроводниковую технику с вычислительным комплексом. Это была «Межа-200».
     Воинские перевозочные (проездные) документы я получил из города Вильнюс через Минск, Харьков, Хашури (родина моего отца), Тбилиси, Баку, Красноводск, Ашхабад и Ташкент - до станции Сары-Шаган Казахской железной дороги. Так мне привелось впервые увидеть практически большую часть страны, которую я должен был защищать. Ехал 11 дней и чтобы «не пропасть с голоду», пришлось продать предметы моей в то время особой гордости - четырехцветную шариковую ручку и белую нейлоновую рубашку! Сошел с поезда в Сары-Шагане с шестьюдесятью копейками в кармане и тут же купил за 50 копеек... огромного копченого сазана! Ощущения от его вкуса осталось у меня... на всю жизнь (сейчас пишу и чувствую этот божественный вкус).
     Встреча вновь прибывших офицеров и доставка их в штаб были организованы дежурными службами полигона. Там я снова услышал про «голубой пояс обороны». Слова о том, что в СССР создан «голубой пояс обороны», я впервые услышал в выступлении Н.С.Хрущева. Потом я эти же слова слышал в выступлении Министра обороны Маршала Советского Союза Р.Я.Малиновского. И вот теперь я их услышал от подполковника-кадровика. Просьбу направить меня туда, где служба будет попроще, он не услышал, но вот «червонец до получки» он мне одолжил (кстати, вернул я его вовремя). Так я оказался «на шестерке» в в/ч 03141, где был назначен на должность старшего техника вводно-выводного устройства (ВВУ) 4-й лаборатории 1-го отдела. Другими словами, так я попал на радиолокатор канала цели (РКЦ) - один из важнейших элементов стрельбового комплекса противоракетной обороны «Алдан». Комплекс проходил этап летно-конструкторских испытаний, потом начались его государственные испытания. Больших трудностей в работе я не ощутил: благодаря хорошей подготовке, полученной в Вильнюсском РТУ, работать мне было достаточно легко. Но начальник отдела подполковник Беляев А.Е. дал мне в нагрузку обязанности внештатного командира взвода. А это был период перехода на двухгодичную срочную службу (раньше было 3 года). Поэтому одновременно должно было быть уволено около трех четвертей личного состава. Мне, двадцатилетнему лейтенанту, было достаточно сложно общаться с более старшими по возрасту рядовыми и сержантами. Но именно здесь я приобрел бесценный опыт, помогший мне в дальнейшем стать командиром ракетного полка, в котором было около тысячи человек. Но это было потом.
     На 6-й площадке я прослужил 3 года. За эти годы много чему научился. Мудрая память со временем всё нивелирует - как правило, забывается плохое, а оно, безусловно, было. Бытовые условия - отвратительные. Вода по графику, жара и пыль летом, мороз и холод даже в общежитии зимой. В период формирования Средне-азиатского военного округа (САВО), когда была неразбериха со снабжением, «голодный» бунт женщин в Приозерске (офицеры бунтовать не имели права, они «стойко переносили тяготы и лишения воинской службы»). Трехдневное отсутствие в лютые морозы электроэнергии на полигоне и в городе, а, следовательно, и света, и тепла, и воды (прошедший смерч повалил несколько опор высоковольтной ЛЭП, провода были оборваны во многих местах) - пищу готовили в столовой на очажных полевых кухнях.
     Хорошего, конечно же, было больше. В первую очередь, это товарищеские отношения между всеми (без исключения) офицерами отдела. Звания и должности в отношениях между нами никакой роли практически не играли - ценились знания, умение и опыт. Начальник отдела А.Е.Беляев, «ставя меня на взвод», обещал, что отпустит в академию и очередные отпуска будут предоставляться мне только летом. Слово своё он сдержал. Начальник лаборатории Е.А.Апсит своим личным примером давал понять и почувствовать, что важнее ДЕЛА нет ничего. Подчеркиваю, не на словах, а личным примером. Его принципом было - делай, как я. Я не сразу, но всё-таки понял, что в этих, мягко говоря, ненормальных бытовых условиях только такие служебные отношения могли дать требуемый результат - выполнение поставленных задач. Я помню всех, с кем служил, всех, с кем жил в общежитии. Это выпускники АРТА: Юрий Кологоров, Володя Комиссаров, Слава Меньшиков, Петр Мельник, Феликс Сорочкин, Володя Касьянов, Юрий Трубников, Слава Кузьменко. Это выпускники Красноярского училища: Алексей Грачев, Борис Арбузов, Николай Илюшников. С некоторыми из них я встречался позже в Москве, когда учился в Академии им Ф.Э.Дзержинского, куда поступил в 1970 году. А поступал я в эту академию потому, что познакомился с программисткой ОКБ «Вымпел». Она была для меня в те годы стимулом и ориентиром, в том числе и в образовании. К слову, к концу 60-х годов, оставаясь на должности техника ВВУ, я де-факто был и машинистом, и программистом на Т40У1, а в составе дежурной смены РКЦ - и начальником боевого расчета видеотракта. Вот такие были, на первый взгляд, парадоксы.
     Что было потом, после академии? В 1974 году с дипломом о высшем образовании и в звании «капитан-инженер» я убыл в Белорусский ВО, где узнал, что в 28 лет стал... «бесперспективным» («нарвался» на кампанию «омоложения» в РВСН). В 1975 году я был назначен командиром стартовой батареи комплекса 8к65, в 1976 году - учеба на командном факультете академии им. Ф.Э.Дзержинского. С 1978 по 1980 годы - командир ракетного дивизиона 15П645 (РСД-10), с 1980 по 1983 годы - начальник штаба ракетного полка РСД-10. В 1983 принял полк РСД-10, с которым в 1985 году совершил (кстати, впервые в истории РВСН!) передислокацию полка без снятия его с боевого дежурства на 1008 километров на восток, в Красноярский край. Что это такое, поймет далеко не каждый – подобное надо испытать самому.
     В 1987 году, решив, что с меня достаточно «подвигов», ушел на должность заместителя начальника штаба ракетной дивизии «Тополь», а в 1991 году - на пенсию. И, как оказалось, вовремя!
     На вопрос «Была ли у меня своя целина?», отвечу так – «целина» у меня была всегда и везде! В Забайкалье все начиналось с нуля, в Новосибирске - практически с нуля, в Канске - с абсолютного нуля, как, впрочем, и в Иркутске. Так было с 1978 по 1991 годы. А на вопрос «Зачем я пахал целину?» отвечу так: я это делал потому, что так было надо! Кому и зачем «надо», мы тогда особо не задумывались – для нас это была аксиома. «Зачем я пошел в офицеры?» Я считал и продолжаю считать, что служба в армии - дело избранных. Не каждому дано это право и эта возможность. Во время службы в армии я получил вовремя только одно звание (остальные с задержками), кроме юбилейных медалей не получил других наград, но я на нее не в обиде: уже в 1993 году 9 моих офицеров получили полковничьи погоны, сейчас среди них есть и генерал. За время службы на командирских должностях я не похоронил ни одного своего подчиненного. По сложившейся традиции офицеры моего полка на майские праздники встречаются в Подмосковье. В основном это те, кто прошел со мной упомянутую выше передислокацию полка без снятия с боевого дежурства. При встрече чувствую, что они рады видеть меня – это ли не высшая награда офицеру! Значит, моя служба сложилась нормально, а ее старт, напоминаю, я получил на незабываемой «шестерке»!
     Всегда ли я действовал, как говорится, по Уставу? Не всегда. В начале августа 1978 года в числе шести выпускников командного факультета академии имени Ф.Э.Дзержинского я прибыл в формирующийся 551 ракетный полк РСД-10 в Забайкалье. В позиционном районе 4-й ракетной дивизии в это время шло массовое обустройство боевых стартовых позиций трех ракетных полков РСД-10 (два полка уже несли боевое дежурство). Строительство велось силами военно-строительных частей. Что это был за контингент, знающему человеку пояснять не надо (редкий солдат был без судимости) - в тайге по ночам десятки самовольщиков и дезертиров промышляли разбоем. В середине августа, после того, как был избит офицер полка, наше терпение лопнуло. Три ночи подряд, вооружившись пистолетами и обрезками силового кабеля, мы патрулировали жилой городок. И, пусть меня простят правозащитники, паспортов мы не спрашивали, интервью не брали - били в кровь всех, а потом определяли их «в изоляцию». На вторую ночь были порезаны два офицера нашего полка, но нам удалось задержать негодяя с ножом - он получил 12 лет строгого режима. Так мы показали, что в городке есть власть и эта власть надолго и всерьез.
     Еще один пример: когда я был назначен начальником штаба 551 ракетного полка, то стал практиковать «наказание рублём». Виновный (естественно, «по собственному желанию») отправлял незаработанные деньги (пропорциональные продолжительности пьянства, невыхода на службу, украденному или испорченному имуществу и т.д.) в Забайкальский Фонд Мира. Это наказание, по моему пониманию, было справедливым, но... не было предусмотрено дисциплинарным Уставом. Надо сказать, что вышестоящее командование об этом знало, но не вмешивалось, т.к. эта практика давала нужный результат: наш полк стал одним из самых боеспособных в дивизии. «Наказание рублём» не отменяло дисциплинарных воздействий, оно было их частью. Этот справедливый принцип развитого социализма («кто не работает, тот не ест») был реализован сначала в 551, а потом и в 434 ракетных полках.
     Совершал ли я в своей жизни поступки, за которые потом было стыдно? Да, совершал! В ноябре 1987 года комиссия Главкома РВСН провела внезапную проверку боевой готовности дивизии и моего полка. Через несколько дней я должен был сдать полк новому командиру и убыть в другую дивизию. Убыть по семейным обстоятельствам на должность с фактическим понижением. В ходе проверки полк должен был выйти на полевые позиции и на следующие сутки их сменить. Всё шло вполне нормально, но при смене позиции проверяющий офицер в третьем ракетном дивизионе запретил развертывание до устранения «ненормовой» (не соответствующей нормативным документам для принятия решения о готовности к развертыванию) индикации на одном из пультов. Не буду вдаваться в детали, но требование по существу было безграмотным, а в итоге привело к превышению временного норматива на развертывание комплекса. Дивизион получил по тактико-специальной подготовке «неуд» и я при подведении итогов... промолчал! Решил не пререкаться и не доказывать возглавлявшему комиссию начальнику Главного штаба РВСН абсурдность оценки. Мне до сих пор неуютно при этих воспоминаниях, хоть я потом и извинился перед командиром дивизиона.
     Были ли у меня возможности роста по службе? Да, были. Перед передислокацией полка в 1985 году мне предложили должность заместителя командира дивизии. От этого предложения я отказался, т.к. моему полку предстояло проделать трудную и важную работу по смене дислокации и уйти в это время из него было бы, на мой взгляд, предательством.
     Было ли легко служить? Всегда, пока был командиром, было не просто трудно - было невыносимо трудно! Предполагаю, что это от личного отношения к работе и службе. Как я всегда говорил – служба возможна, если научиться терпеть нетерпимое и выносить невыносимое.
     Жалею ли я о годах, отданных службе в Вооруженных Силах СССР? Нет, не жалею! Это были интереснейшие годы, полные понятного мне смысла. Я служил великой стране. И ушел, надо сказать, очень вовремя - в 1991 году, когда рушилось всё, что было для меня четким, понятным и казалось незыблемым на века.
     Двадцать лет назад, после увольнения в запас, я приехал в Минск (обращаем Ваше внимание, что настоящие воспоминания писались Вячеславом Григорьевичем накануне своего 65-летия). Советский Союз уже практически распался. Государства, которому я присягал, не было. Тогда это казалось катастрофой. Но шло время и постепенно всё пришло в норму. Вильнюсское РТУ стало Военной Академией Республики Литва. Приозерск появился на картах Республики Казахстан, но площадки, на которых еще недавно кипела жизнь, уничтожены. Лидской и Поставской ракетных дивизий уже нет, их инфраструктура частично используется, частично уничтожена. Военная академия им. Ф.Э.Дзержинского, став Академией РВСН им. Петра Великого, резко, на порядок, сократила выпуск офицеров. Четвертая Харбинская ракетная дивизия расформирована. Канская дивизия расформирована, боевые стартовые позиции разграблены, а жилой городок представляет собой жалкое зрелище. Пока еще держатся две ракетные дивизии, в которых я служил. Ракетные войска, бывшие основным видом вооруженных сил СССР, стали родом войск в вооруженных силах РФ! Может быть, исчезла или уменьшилась внешняя угроза? Отнюдь! Она осталась. Более того, она приблизилась к границам России. Добавилась угроза внутренняя - техника выработала свои ресурсы, обновляется крайне недостаточными темпами, и главное - во имя чего и кому сейчас служат ракетчики? Березовскому и Абрамовичу? Раньше была ИДЕЯ и не важно - плохая или хорошая, реальная или утопия. В безыдейном обществе служба превращается в отработку контракта и деньгами, даже большими, ничего не решить. 22 ноября 2011 года Верховный Главнокомандующий Д.А.Медведев загибал пальцы, перечисляя меры в ответ на развертывание американцами элементов ПРО в Европе. У Штатов есть программа, которую они методично выполняют по решению своего Конгресса, не обращая внимания на «распальцовки», уговоры и угрозы из Кремля. Они не «партнеры» и не «коллеги». Они были, есть и будут потенциальными противниками, со всеми вытекающими...
     Мне уже 65 лет. Евгению Александровичу Апситу, моему первому наставнику на полигоне, уже 77 (также проживает в Минске). Не все из моих однокурсников и сослуживцев дожили до этих пор. Но все, увольняясь с военной службы, испытали, как сейчас принято говорить, стресс. Это был колоссальный стресс, связанный с радикальной ломкой всего, чем ты жил десятилетия. И, надо сказать, государство никакой помощи, ни тогда, ни сейчас не оказывает. А это, по крайней мере, не разумно. Я, без ложной скромности, считаю, что умею всё! Не могу, правда, вязать спицами, но если возникнет такая необходимость, смогу научиться. В 1992 году я зарегистрировал собственную фирму, но пришлось ее закрыть в 1995 году. Почему? Не могу спекулировать и воровать! Не научился так называемой коммерции. В 1994 и 1998 годах нанимался на работу в частные фирмы, но быстро уходил. Причина та же - не могу воровать и спекулировать, даже будучи наемным работником.
Сейчас у меня есть всё - квартира, дача, машина, много друзей. С 1992 года я участвовал в работе «Союза офицеров запаса г. Минска», который добивался от властей реализации ВСЕХ прав офицеров запаса. Так, до середины 90-х нашими отставными офицерами были получены сотни квартир. Я получил квартиру в 1994 году. На земельном участке в 7 соток своими руками построил всё, необходимое для комфортной (в моем понимании) жизни. О пенсии – в декабре 1994 года она была эквивалентна 25 долларам, в декабре 2010 года – 504, в ноябре 2011 – 245 долларов. Валютный кризис крепко ударил по нам, но, я уверен, что и это выдержим. Жизнь продолжается!».

     Таким необычным образом Ветеран Балхашского полигона и Ракетных Войск стратегического назначения полковник ТЕДЕЕВ Вячеслав Григорьевич, проживающий ныне в столице Республики Беларусь, десять лет назад изложил свою биографию. Надо сказать, что наше общение с ним, в том числе в рядах Региональной общественной организации «Ветераны полигона ПРО», не дало ни малейшего повода усомниться в искренности его воспоминаний – по-видимому, уроки его отца и службы на легендарной "шестерке" сделали свое дело: никогда не забыть Вячеславу Григорьевичу запах сары-шаганского копченного сазана! В 2010 году Вячеслав Григорьевич был удостоен высшей награды нашей Организации – Памятного Знака (медали) «Ветеран Государственного научно-исследовательского испытательного полигона № 10 МО СССР».

     Пользуясь случаем, мы просим Вячеслава Григорьевича дополнить концовку своих воспоминаний, начиная аналогично словам «Двадцать лет назад...» словами: «Десять лет назад, когда мне "стукнуло" 65......», и рассказать в свойственной ему интересной манере о своей жизни, видении и оценках последнего десятилетия.

     Поздравляя сегодня заслуженного ветерана 10 ГНИИП и РВСН с тремя четвертями века прожитого, хочется пожелать ему еще, как минимум, четверти века жизни грядущей в кругу родных и близких ему людей, в окружении всегда желанных настоящих друзей, без каких-либо волнительных для его сердца жизненных невзгод и бытовых заморочек! Желаем ему только благоухающих цветников, богатых урожаев и интересных реализаций его дачных фантазий!
    Доброго Вам и Вашей дражайшей супруге Светлане здоровья, дорогой Вячеслав Григорьевич! Многие и счастливые Вам обоим лета!

Совет РОО «Ветераны полигона ПРО», г. Москва