АРЗАНОВ Левон Сумбатович

  

Ветеран полигона, активный участник Великой Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 г.г., кавалер трех боевых орденов. Заслуженный строитель Казахской ССР, почетный строитель космодрома Байконур полковник АРЗАНОВ Левон Сумбатович родился  17 января  1912 г. в г. Тбилиси в большой патриархальной  семье. Его отец  С.С. Арзанов  был офицером, участником  войны  1914-1916 гг., участником Брусиловского прорыва, награжден Орденом Владимира  IV-ой степени с мечами и бантом.

Левон Арзанов окончил школу-семилетку в городе Ленинакане (Армении), работал мотористом в Севанском пароходстве и учился на железнодорожном рабфаке. В 1933 г. поступил  учиться  в Московский электромеханический институт  инженеров  железнодорожного транспорта (МЭМИИТ, ныне МИИТ), который  окончил в 1939 г.    

 Связав свою жизнь с Советской Армией, он окончил карьеру военного в высшем офицерском звании "Полковник-инженер". В Вооруженных Силах  СССР с 1939 по 1971 год. Участник Ве­ликой Отечественной войны (Забайкаль­ский фронт).  1941— 1943 годы—  начальник участка 49 УВПС Забайкальского фронта, 1943—1945 годы— Главный механик 12-го фронтового Управления Оборо­нительного строительства. После окончания войны Левон Сумбатович служил в Москве, затем на Дальнем Востоке, далее в Закавказье, завершив воинскую службу в Средней Азии. В том числе:

- с 1953 по 1955 годы —  начальник монтажного от­дела 25 УИР г. Ташкент;

- 1955 год — Спецстроительство на полигоне Тюра-Там;

- с 1957 года — командир спецмонтажного управления и начальник мон­тажного отдела УИР на строительстве 10 ГНИИП МО (ст. Сары-Шаган, ныне г. Приозерск);

 - с 1962 года — заместитель на­чальника полигона по строительству и эксплуатации;

 - с 1967 по 1982 год — начальник отдела п/я Р-6609. г. Москва.

Награжден двумя орденами Красной Звезды, орденом «Знак Почета» и многими ме­далями, в т.ч. ряда иностранных государств. Заслуженный строитель Казахской ССР, Почет­ный строитель Байконура.

Умер Левон Сумбатович 01 декабря 1992 г. на 81-м году жизни, похоронен в городе Пушкино Московской области.

 

   Своими воспоминаниями делится сам Левон Сумбатович:

 

 

Так начиналось

 

.. .Мерно постукивая колесами, остановился наш эшелон. Рассветало. За ок­нами вагонов бушевал буран, в открывшуюся дверь ворвался холодный воздух, мы приехали к месту назначения...

Часть, которая прибыла на новое место дислокации, называлась спец монтажное управление, и числилось в ней 40 офицеров инженерно-технического соста­ва и около 600 солдат и сержантов. Несмотря на категорический запрет, мы были вынуждены взять некоторые семьи — десять жен офицеров и восемь детей, так как оставлять практически было негде, те же землянки ...

Часть имела месячную норму продовольствия, вооружение и боеприпасы, 28 автомобилей, краны, канавокопатели и бульдозеры. Помимо техники, один очень хозяйственный сержант уговорил взять с собой десять поросят для разве­дения прикухонного хозяйства. На календаре был декабрь 1956 года.

Мороз доходил до 40 градусов, все живое пряталось в помещения, к теплу. Железнодорожная станция Сары-Шаган казалось вымерзшей в этой снежной пустыне. С трудом удалось завести четыре машины, на которых я вместе с заме­стителем по политической части майором Василием Матвеевичем Новиковым и заместителем по хозяйственной части Георгием Николаевичем Стрельцовым поехали на площадку, где уже дислоцировались первые прибывшие офицеры  и шла уста­новка сборно-щитовых казарм СР-2. Строительством руководил полковник Ва­лентин Пантелеймонович Артюшенко.

Нас ожидали две недостроенные казармы, однако наше недовольство пото­нуло в возмущении капитана Рукина, возглавлявшего команду квартирьеров, что, мол, приехали на все готовое и еще недовольны...

Понять и оценить трудности этой стройки может только тот, кто сам когда-нибудь забивал первый колышек. Но одно дело забить колышек для своего дома, другое — для такого полигона, да еще в безжизненной пустыне, по сути дела мертвой земле. Дорог никаких не было, не было даже ориентиров, по которым можно было найти место дислокации части. Позднее, уже весной, через каждые три-пять километров забивались те самые колышки, к которым подвязывались пучки сухой травы, они и служили указателями. Но до весны было еще ох как далеко.

Вернувшись на станцию, мы встретились с разбушевавшимся начальником, который требовал немедленно освободить вагоны. Но лютая зима не позволяла это сделать, приюта не было никакого. Пришлось нарушить строгие правила железнодорожников и ночевать в вагонах. А весь следующий день часть переби­ралась в недостроенные бараки. Вооружение и боеприпасы старшина Проску­ряков и старший сержант Зинатулин охраняли трое суток на улице, в мороз, оде­тые в ватники, полушубки и тулупы. Не многим лучше было и положение тех, кто по-фронтовому, вповалку, спали на полу в недостроенных казармах. Согре­вало только то, что в углу, в котловане, отрытом для водяного отопления, хрюка­ли недовольные поросята...

Климат в пустыне очень суровый. Растянутая на тысячи километров безжиз­ненная земля, скованная сорокаградусными морозами, снежный ветер метет над пустыней, и кажется, не будет конца его заунывному стону. Всю первую зиму жили в неприспособленных помещениях, спать ложились не раздеваясь, а толь­ко меняя полушубки на шинели. Но зато летом раскаленный неподвижный воз­дух сжимает все тело как в тиски, даже разговаривать не хочется...

Служба в армии дала возможность узнать много прекрасных сильных людей, которым по плечу было решение сложнейших задач. Армия, безусловно, зака­ляет мужчин. Прав, наверное, был герой популярного художественного фильма (кажется, исполнял его роль народный артист Николай Крючков), когда говорил, что первым для мужчины должна быть служба в армии, а потом развивай свои способности на здоровье. Одним из таких могучих офицеров, не побоюсь этого слова, был для меня начальник строительства полковник, в дальнейшем получив­ший звание генерал-майора, Александр Алексеевич Губенко.

Энергичный, широкоплечий, с орлиным носом, он был очень требователь­ным командиром, его уважали, боялись, но все ценили справедливость по от­ношению к подчиненным — умел и наказать, и поощрить. Наша первая встре­ча закончилась строгим приказом — к апрелю решить вопрос водоснабжения, иначе грозят инфекционные заболевания. На все просьбы и вопросы по стро­ительству водопровода, решительно показав точку на карте, сказал: «Здесь ста­вить насосную, тут на горе водонапорную башню, по будущим кварталам ве­сти линию водопровода. Вам, как инженеру, этого проекта хватит, остальное решайте сами».

28 апреля 1957 года был первый праздничный день для части: в колонки дали воду. Все брызгались водой, ликовали, наверное, это и есть настоящее счастье.

В самые первые месяцы была смонтирована электростанция для электроснаб­жения одной из площадок, построена линия связи до железнодорожного посел­ка, была обеспечена прямая связь на Москву, пущен водопровод на отдаленной 2-й площадке, произведен монтаж котельных, теплосетей. Перечень можно про­должить, поверят ли этому потомки? Должны поверить, и удивиться, и по-хоро­шему позавидовать нам, работавшим с утра до ночи, без выходных и празднич­ных дней. Ощущение праздника было в душе, причастность к столь большому и значимому делу давала силы, мы любили свою часть, свой город, эту голую, не пригодную даже для выпаса скота пустыню. Она, эта неведомая людям пустыня Бетпак-Дала, жила по каким-то своим законам, понять которые нам было невдо­мек. Кажется, еще вчера она сохла и стонала от внезапного жаркого палящего майского солнца, как вдруг утром следующего дня, будто оросив землю своими скупыми слезами, она начинала цвести алыми тюльпанами такой красоты, что куда там холодным голландским красавицам. Их красота чопорна, а эти красные и желтые головки, тянущиеся из высохшей земли, были так пленительны, так со­вершенны, что способны были озарить и знойную пустыню, и наши души. Век этой красоты был короток, тюльпаны исчезали так же стремительно, как и появ­лялись, песчаный ветер зализывал расщелины, из которых еще вчера озарялась алая жизнь цветка, и будто шептал молитву своей тайне.

 

Солончаками знаменитая,

Земля, колючками покрытая,

Ты лишь шайтаном не забытая,

Сары-Шайтанская земля.

                                      Ты от Европы удаленная,

                                      Пятном на карту нанесенная

                                      Для полигона отчужденная,

                                      Земля вокруг Сары, —

так писал о любимом полигоне Генеральный конструктор противоракетного комплекса Григорий Васильевич Кисунько. Его стихами мы тогда зачитывались, он подтвердил истину о том, что талантливый человек талантлив во всем. Запомнилось мне еще одно его стихотворение.

 

Расцвели красою дикого тюльпана,

Раннею весною степи Казахстана.

Степь весною дышит буйною, хмельною,

А Балхаш колышет майскою волною.

                                                                         Мирные рассветы охраняет атом,

                                                                         Грозные ракеты вверены солдатам.

                             Скоро жди солдата там, где мы расстались,

                                         Где вдвоем когда-то зорькой любовались.

Чтобы в майской соловьиной рани

Расцветали вишни и каштаны,

Чтоб в твоем окне цвели герани,—

Я служу солдатом в Казахстане.

      В разгар студеных морозов перед частью была поставлена задача: построить за один месяц линию связи протяженностью 24 километра. На планерке было при­нято решение, что обеспечит эту работу два взвода в составе 60-ти человек, рабо­тая круглосуточно. Первую смену возглавил я, вторую — заместитель по полит­части майор Новиков. Работа кипела днем и ночью, мороз, ветер — все уходило на второй план. Мне не хотелось бы, чтобы мой правдивый рассказ воспринимал­ся потомками как дифирамб или явная похвальба нашего труда, но все так и было. Работали в холоде, в степи, и бесконечно радовались, когда часть получила первое Переходящее Красное Знамя гарнизона. Порой техника не выдерживала тяжелый скалистый грунт и ломались пики отбойных молотков, отказывали перфораторы, попадались участки загипсованного солончака, грозившего обвалом, но работы всегда продолжались и сроки их выполнения строго выдерживались.

Я уже говорил, что первым в любом деле была и будет лопата, ей бы памят­ник поставить, что ли? Не ей, вернее, а человеку с лопатой— сколько земельки он перекидал... Приведу цифры: за два года было отрыто примерно 300 кило­метров траншей глубиной от 1,5 до 8 метров для сантехнических коммуникаций. А восьмиметровая глубина — это почти 3-этажный дом, представьте себе масш­таб работы. Кроме того, было отрыто около 2-х километров для линий связи и электропередачи, масса фундаментов и котлованов под здания, это несколько миллионов кубометров земли, да еще какой земли! Ее не рыли, а буквально от­воевывали у скалистой пустыни. Конечно, помогали в этом деле воскресники, на которые выходили семьями, с детьми, с песнями, а иначе разве можно было справиться с такой махиной работы...

     Проблема с водой в пустыне, пожалуй, самая острая задача. Ведь именно безводье сделало эту землю мертвой, но пришли люди, а значит, должна прийти и вода. Летом 1957 года мы обязаны были построить магистральные водопрово­ды на дальние площадки — седьмую, шестую, вторую, тридцать пятую, общая протяженность которых составляла 200 километров. К зиме водоводы были го­товы, но столкнулись с трудностями их эксплуатации, так как трубы от сильных морозов были переохлаждены, вода, подаваемая в эти трубы, на первых десят­ках метров превращалась в шугу и образовывались ледяные пробки. Как спра­виться с задачей? Подвозили горячую воду, но она замерзала на первой сотне метров, подавали соленый раствор, но это было слишком накладно — где взять столько соли? Тогда изготовили специальные подогреватели воздуха: печи из 200-литровых обычных железных бочек со змеевиками, через которые компрес­сорами нагнетался горячий воздух. Это предложение решило успех дела, а сколько их было таких рожденных жизнью рационализаторских предложений, не счесть! А ведь были смельчаки, которые по ходу работы вынуждены были нырять в ко­лодцы, в ледяную воду. Что и говорить, на таких людях земля держится.

     В 1957 году в часть прибыло молодое технически грамотное пополнение из вы­пускников военных академий — инженер-лейтенанты Олейников, Болотин, Кобзарь, Павловский, Верещагин, Рыбальченко, Кулешов и выпускники Пушкинского воен­но-инженерного училища Егоров, Павлов, Бурумов, Баринов. Запомнились мне эти молодые, очень способные ребята, ставшие впоследствии гордостью части и горо­да. По их инициативе в части соорудили первый фонтан, первую оранжерею и так называемое «царское» крыльцо к штабу. Их изыскательская и рационализаторская работа приносила и большую экономию средств. Только при обновлении магист­ральных водопроводов был сэкономлен миллион рублей. Вспомнились мне и рац­предложения по созданию самодельных ванн. Надо было сдавать в эксплуатацию пять 36-квартирных домов, а сантехнического оборудования не было и не предвиде­лось. Решили выйти из положения сами. Обычную ванну смазывали изнутри соли­долом и заполняли бетоном, на следующий день бетонная болванка опрокидыва­лась на металлический лист, обтягивалась железной сеткой и после установки на­ружной опалубки заливалась бетоном высокой марки, путем вибрирования и с добавкой химикатов, делающих бетон непромокаемым. Металлическая арматура выгачивалась из нержавеющих материалов, после шпаклевки и покраски ванна имела вес в 5—6 раз тяжелее обычной, но вполне пригодная для установки в доме.

     За эту работу нас благодарили генералы Дорохов, Губенко, даже начальник монтажного управления ГУАС генерал Павел Иванович Шабалин.

     Ученые, конструкторы, военные руководители, специалисты различных об­ластей постоянно приезжали на полигон, работа кипела. Надо было создать и относительно приличные условия для их жизни и деятельности. Временные гос­тиницы были метко окрещены в «Скорпион» и «Казанский вокзал», и даже стихи слагали о том, как найти эти жилища. «Вам надо Орлиный тупик перейти, по Сусличьей вниз до Верблюжей дойти, и прямо по Волчьему валу...». Пусть не пугают вас столь резкие сравнения, это была наша жизнь, и мы ее любили.

     Прошло немного времени, и на полуострове построили первую баню, шут­ники назвали ее «Новосайгачья баня». Уже тогда мы мечтали о гостиницах, цве­тах и даже скульптурах, которые позднее украсили наш город.

 

Целую поэму можно посвятить женам офицеров, что приехали на полигон, оставив порой благополучное жилье. Как они умели наладить быт, организо­вывали художественную самодеятельность, такие концерты устраивали, что сто­личные жители бы позавидовали, да и то сказать, многие из них были москвич­ки и ленинградки, имеющие прекрасное образование. Форменный переполох наделала Роза Сергеевна Выдолоб, первая рискнувшая привезти в городок пи­анино. Учительница музыки, она на общественных началах начала давать уро­ки музыки в своей квартире, состоящей из 12-метровой комнаты в бараке СР-2 за тонкими деревянными перегородками. Первая ее группа послужила основой создания музыкальной школы, многие выпускники которой поступали в му­зыкальные училища Алма-Аты и Ташкента. Педагогический коллектив музы­кальной школы был очень сильный, среди них выделялась Анна Алексеевна Кудерская, выпускница Одесской консерватории, вырастившая прекрасных музыкантов.

 

  Военный строитель — это звучит гордо 

Балхаш сверкает бирюзою, струится небо синевой,

А над площадкою шестою взметнулся факел огневой.

Не первый раз я вижу это, но как волнуется душа,

 Когда летит антиракета над диким брегом Балхаша!

Это стихи Генерального конструктора Г.В. Кисунько образно отражают то состояние души, которое объединяло всех — ученых, конструкторов, инжене­ров, военных строителей. Прошло всего несколько лет, и взметнулся огненный факел, который символизировал противоракетную обороноспособность нашей страны. Система ПРО — это надежный щит Родины, создание которого потре­бовало гигантских усилий государства и каждого причастного к этому истори­ческому оборонному комплексу человека. С позиций человеческой жизни надо быть благодарным тому, что исторический выбор пал на нас, что мы были причастны к строительству оборонного комплекса самых новейших технологий XX века, а может быть, и грядущих веков человечества.

Наверное, трудно представить более радостные лица людей, чем те, что раз­глядывали упавшие на землю остатки сбитой ракеты, это уже были результаты и их труда. И первыми добывали эту победу военные строители.

Хочется вспомнить коллег и товарищей, что самоотверженно трудились на полигоне. Подполковник Задорин, полковник Вятченков, майор Молев, полков­ники Гуляев, Недобора, Коваленко, майоры Шеповалов, Зинченко, Пузанов, подполковник Глик, лейтенанты Пелих и Бурумов.

Часто семейные праздники мы отмечали вместе с начальником авторемонт­ного завода полковником А. Мкртчяном и командиром площадки № 1 С. Атаяном, начальником КЭУ майором Бабаевым. Большой радостью был приезд Ге­нерального конструктора Артема Ивановича Микояна, который, посетив наш дом и увидев цветущий огород в пустыне, давал практические советы по выращива­нию южной культуры лобио в условиях столь жаркого и сухого климата. «Лобио надо сажать в одном ряду с подсолнухами и кукурузой, в тени которых они пре­красно растут»,— советовал Генеральный конструктор моей супруге Нине Сте­пановне и обещал наведываться в гости.

В жизни замкнутого и отдаленного городка дружба и товарищество стано­вятся главными силами духовного становления личности. На пикники, в редкие минуты отдыха, мы выезжали всей частью, а в дружной компании воронежские частушки сменялись украинской песней «Днепр широкий» и армянскими танца­ми, которые с блеском исполняли наши жены. Как они умели создать уют и теп­лоту в бараках, землянках, как терпеливо учили детей доброму и светлому. В зеленых улицах города, в парках и аллеях, в спортивных площадках и школах — везде их огромный труд.

Большой вклад в становление и развитие города внес лично генерал Юрий Всеволодович Вотинцев, выдающийся военачальник, сын героя Гражданской вой­ны и партизанского движения в Узбекистане. На привокзальной площади г. Таш­кента был поставлен великолепный памятник, где отображен со знаменем в ру­ках отец Юрия Всеволодовича.

Работа с таким командиром становится настоящей школой, под его руковод­ством мы выполнили в рекордные сроки отсыпку земляного полотна прямой шоссейной дороги, объем работ которой составлял более тысячи кубических метров земли. Моя деятельность также была высоко оценена генералом Вотин-цевым, что оставило чувство огромной благодарности.v

Авария на ЛЭП

     Эпизодов работы в чрезвычайных ситуациях было много, но хочется вспом­нить экстремальную ситуацию, которая сложилась буквально за три дня до праз­днования 10-й годовщины города. Построенная специальным монтажным управлением высоковольтная линия электропередачи протяженностью примерно 150 километров и напряжением в 110 киловатт обеспечивала жизнь города и давала энергию другим линиям для деятельности объектов. Мачты ЛЭП, высотою 25 метров, грациозно возвышались над степью, будто утверждая свою силу и разум. Руководил этими работами молодой тогда специ­алист Б.В. Бакин, впоследствии ставший министром специальных монтажных и строительных работ, членом ЦК КПСС.

     На торжественное собрание собирались приехать представители республи­канского руководства, военачальники, среди них начальник Главного политичес­кого управления Советской армии А. А. Епишев, который должен был вручить городу орден Ленина. Все жители готовились к празднику — дом, двор, улица, войсковая часть — все блестело в ожидании заслуженного торжества. Но вечером неожиданно погас свет, остановился хлебозавод, котельные, насосные станции перекачки. Связь с электростанцией обеспечивалась по проводам высоковольтной линии ВЧ-связи, но она бездействовала. Попытки выяснить через Алма-Ату о причи­нах безмолвия ничего не дали.

По тревоге были подняты руководители УКС, КЭУ, офицеры главного энер­гетика, использованы передвижные электростанции, а жители города стали хо­дить к озеру за водой, как в 1957 году... Необходимо было ехать к станции, чтобы на месте выяснить, что произошло. Генерал М.И. Трофимчук, начальник строительства полковник В.Т. Деев и я по­ехали рано утром по линиям ЛЭП. Через несколько часов езды мы увидели по­трясающее зрелище. Великаны-мачты, сваренные из швеллера и уголка, были повалены и скручены как веревки, высоковольтные изоляторы побиты, провода сечением 120 квадрат оборваны, на уцелевших железобетонных опорах торчали обломки мачт. Вот вам и степь... ее «подарки»! Ураган захватил даже часть аэро­дрома, в здании которого были выбиты все стекла, на стоянках повреждены вер­толеты и отброшены на 20 метров. Восстановительные работы требовали по мень­шей мере три недели, но у нас было менее трех суток. К месту аварии были на­правлены краны, бульдозеры, автогенные и сварочные аппараты, авиаторы раз­вернули временную посадочную площадку, заместитель по тылу полковник Власенко дал команду о работе походных кухонь. И пошла работа. У каждой сне­сенной опоры трудилась бригада монтажников, кран, бульдозеры, сварочные и автогенные аппараты. Но самое главное — это люди, в любом деле важен в пер­вую очередь человек, от его ума, воли, его любви к делу зависит успех любого задания.

К утру третьего дня авария была ликвидирована, были объявлены благодар­ности, но самой большой наградой был город, освещенный яркими огнями, с красивыми улицами, парком, аллеями, которые украшали привезенные архитек­турные украшения. В Доме офицеров прошло торжественное собрание, празд­ничный концерт, в этот день все были награждены самой ценной наградой — счастьем от сознания исполненного долга, от причастности к большому госу­дарственному делу, коим было создание противоракетного щита Родины.

 

 

 

     Далее слово его дочери - Татьяне Левоновне ПАШКОВОЙ (Арзановой):