Не корысти ради, но торжества справедливости для!

   К выходу в свет книги "Расплетин" (из моей переписки с директором музея ПВО, 2013 г.)

   Чтобы лучше понять существо предлагаемого в сокращенном виде ответа Георгия Ивановича директору музея ПВО, по согласованию с ним мы приводим содержание письма Юрия Альбертовича.

Многоуважаемый Юрий Альбертович!

В дополнение к сведениям, заставившим руководство Советского Союза обратить внимание именно на противовоздушную, а не на  противоракетную оборону, была война в Корее. Как известно, разработка Берией С.Л. по теме «Комета» ракетного оружия, запускаемого с самолётов–носителей, была успешно завершена. В Чёрном море при проведении испытаний были поражены корабли-мишени, в том числе крупный корабль - крейсер «Красный Кавказ». Было начато серийное производство этих ракет. Наступление так называемых «войск ООН» со стороны Южной Кореи активно и масштабно поддерживалось военно-морским флотом США, осуществлявшим десантные операции и артиллерийский обстрел войск и территории КНДР. Сталин И.В. предложил использовать ракеты с самолётов-носителей по американским десантным и боевым кораблям и авианосцам (ради чего, главным образом, и создавались эти ракеты). Василевский А.М. (Министр Вооружённых сил СССР) и Берия Л.П. (Министр внутренних дел СССР, член Политбюро), с кем он советовался по поводу этого применения, убедили Сталина И.В. не принимать такого решения из-за серьёзной угрозы нанесения атомного удара по территории СССР (по г. Москве и Московскому промышленному району) стратегической авиацией США и Великобритании. При этом ракетного удара ожидать не следует, так как нет пока ещё таких ракет, которые могли бы принять на борт атомную бомбу тех габаритов и массы, которыми она обладала на тот момент, а стратегические бомбардировщики нанести такой удар могут, что и показала бомбардировка Хиросимы и Нагасаки.

Это обстоятельство послужило весомым аргументом образования в 1948 году «Войск ПВО страны», разработки новой системы противовоздушной обороны СССР, основанной на применении ракетного оружия. Главнокомандующим этим родом войск был назначен Маршал Советского союза Леонид Александрович Говоров. Ему и его аппарату был выделен 3-ий отсек здания Министерства обороны на Фрунзенской набережной д.22 с персональным лифтом. Планшетный зал командующего находился на третьем этаже этого отсека. Там же было размещено радиобюро узла радиосвязи. Из радиобюро в планшетный зал был проведен ленточный конвейер с тем, чтобы тексты радиограмм для быстроты отправлять сразу непосредственно в планшетный зал, не используя для этой цели посыльного с журналом. Рабочие места отдельных радистов находились прямо в планшетном зале и около кабинета командующего. Они обеспечивали его персональной связью. С их помощью командующий мог войти в любое радионаправление и радиосеть, потребовать доклада от корреспондента или дать прямое распоряжение. По времени работы эти радисты входили в общую смену, и я производил их замену каждые четыре часа. Всё время я находился в самом радиобюро и при необходимости заменял на рабочем месте дежурного радиста, вёл вместо него радиообмен с корреспондентом.

Однажды во время учений, когда отрабатывался условный бомбовый удар виртуальными «атомными бомбами» по Сталинграду, растянувшемуся вдоль Волги (имитация бомбардировки восточного берега США), на канале радиосвязи с эскадрой бомбардировщиков произошёл сбой. Наш радист при приеме допустил ошибку в цифровом тексте радиограммы. Создалось очень серьёзное положение, так как по жестким правилам боевых действий с участием авиации при любом нарушении радиосвязи с самолётами, находящимися в воздухе, или ошибок в тексте, связь самолётов с землей должна быть немедленно прекращена из-за опасности увода эскадры от цели, и наши самолёты должны приземляться на ближайший аэродром на своей территории. Для руководства учениями, а особенно для Главного штаба войск ПВО страны, это означало провал учений в масштабе всех вооружённых сил. Я в этот момент был рядом. Отстранил радиста, сел на его рабочее место и послал радисту эскадры просьбу повторить шифр-радиограмму. Радист эскадры немедленно её повторил. Полученная мной радиограмма ошибок не содержала и тут же была передана в планшетный зал, где была расшифрована, и её данные были нанесены на планшетную карту. Опасность срыва учений миновала. Позже была выяснена причина того, почему наш радист допустил ошибку при её приёме. Дело в том, что на борту бомбардировщика работал исключительно высококвалифицированный радист, который работал не на обычном телеграфном ключе, а на «вибре». Так назывался телеграфный ключ с центральны стержнем в виде плоской пружины и двумя контактами по обеим её сторонам. За счёт этого скорость передачи была в два раза больше, чем при передаче с помощью обычного телеграфного ключа. «Вибру» обычно применяют высококвалифицированные радисты, которых обычная скорость передачи не удовлетворяет. Наш радист не смог справиться с такой высокой скоростью и допустил ошибку в приёме цифрового текста. Когда я сел за ключ, то радист на борту самолёта понял, что на земле радист классом ниже, и повторил радиограмму с обычной скоростью.

В тот раз учения окончились удачно и, наряду с испытанием нашей атомной бомбы в районе Семипалатинска, сослужили громадную службу: планировавшийся атомный удар по СССР со стороны США не состоялся. По мнению руководства США, уровень потерь при ответном ударе со стороны СССР, оказался бы для них недопустимо велик.

Сравнительно недавно, зимой 2000-ого года, со мной произошёл занятный случай, связанный с этими учениями. Как подписчик на журнал «Молодая гвардия», я при очередном посещении редакции для его получения, познакомился с Леонидом Георгиевичем Гладуном, который на этих учениях вёл один из бомбардировщиков. Поистине мир тесен. Мы долго разговаривали, вспоминая события давних лет, и он рассказал мне ещё о том, как отрабатывали нанесение удара по США со стороны Тихого океана, где главную роль играла тренировка в дозаправке топлива в воздухе, позволявшая нанести удар по любому участку их территории, так как с этой стороны система ПВО США была очень слабой. К сожалению, я его больше не встречал.

Вклад немецких специалистов в создание системы С-25 («Беркут»), как Вы пишете, по мнению некоторых сотрудников ГСКБ «Алмаз-Антей» «оказался не столь значительным". Это не совсем так. Здесь дело обстоит значительно сложнее, и такая позиция вытекает из отношения Расплетина А.А. и его сторонников к Кисунько Г.В., Берии С.Л. и частично к Куксенко П.Н. Расплетин А.А. и Кисунько Г.В. в числе 60-ти человек были мобилизованы в КБ-1, преобразованное из СБ-1, работавшее по тематике Берии С.Л., о которой говорилось выше. Это число специалистов, которых Куксенко П.Н. отобрал из научных, учебных и промышленных организаций, было определено Сталиным И.В. при его беседе с Павлом Николаевичем. Кандидатуры подбирались персонально, исходя из тех требований, которые следовали из задач, поставленных Сталиным И.В., по разработке абсолютно надёжной системы ПВО г. Москвы и Московского промышленного района, способной к отражению массированного (до 1000 бомбардировщиков) налёта, структуру и процесс функционирования которой должен был разработать П.Н. Куксенко.

Александр Андреевич Расплетин родился 25 августа 1908 года в г. Рыбинске. Окончил школу в 1926 году. Ещё в школе увлекся радиолюбительством и с 1926 года по 1929 год был председателем секции коротких волн. В 1930 г. он переезжает в Ленинград и поступает на завод им. Коминтерна на должность радиотехника. На заводе в это время работал Александр Львович Минц, который вёл проектирование и руководил изготовлением элементов и узлов мощных вещательных радиостанций имени ВЦПС и имени Коминтерна. Участвуя в этих работах, Расплетин А.А. близко знакомится с Минцем А.Л. и в дальнейшем на протяжении всей своей рабочей деятельности он находится в команде Минца А.Л. и под его влиянием. В1931 году Расплетин А.А. переходит в Центральную радиолабораторию, где работает сначала инженером, а с 1933 года руководителем группы телевидения. Без отрыва от работы он оканчивает Ленинградский электрослаботочный техникум (1930 – 1932 гг.), а в апреле 1936 года и Ленинградский электротехнический институт им. В.И. Ульянова-Ленина. Тема дипломной работы: «Электрические схемы развёртки и синхронизации в аппарате высококачественного телевидения». В этом же апреле он переходит в НИИ-9 на должность инженера, а в 1938 г. назначается заведующим лабораторией. В 1938 г. Расплетин А.А. в журнале «Известия электропромышленности слабого тока» публикует статью «Телевизионный приёмник», в которой описывается первая модель отечественного приёмника 17-ТИ3, разработанного лабораторией под его руководством. В 1940 году Расплетин А.А. на 5-ой заочной радиовыставке, организованной журналом «Радиофронт», получает первую премию за конструкцию своего телевизора. В схеме телевизора были использованы материалы двух его заявок на изобретение. Всего к 1940 году им было получено девять авторских свидетельств на изобретение (В.И. Гарнов, «Академик Александр Расплетин», Московский рабочий, Москва, 1990 г.).

С началом Великой Отечественной войны лаборатория Расплетина А.А. в числе других подразделений института была мобилизована на изготовление радиостанций для фронта по готовой документации. В январе 1942 года лабораторию эвакуировали в г. Красноярск на радиозавод. По пути в Красноярск, куда добирались с пересадками, в Костроме Расплетин А.А. сильно простудился и заболел воспалением легких с температурой под 40ºС. Как пишет сам Расплетин А.А.: «Но, к счастью, мой организм легко поддался лечению: 850 грамм спирта плюс дюжина горчичников поставили меня на ноги» (В.И. Гарнов, стр.89). К сожалению, этот способ лечения для него не остался без последствий. Может быть в связи с ним, но в течение всей жизни Расплетин А.А. испытывал тягу к спиртным напиткам. Иногда даже в ущерб делу и собственному здоровью. Скончался Расплетин А.А. 8 марта 1967 года после обильной выпивки во время банкета, состоявшегося 5-ого марта после защиты кандидатской диссертации генерал-майором Трусовым К.А. (помощник заместителя министра обороны СССР Алексеева Н.Н.).

В июле 1943 года по ходатайству Берга А.И. решением ГКО от 4.07.1943 г. № 3686 был создан Всесоюзный научно-исследовательский институт радиолокации под шифром НИИ-108 (ныне это ЦНИРТИ). Руководство этого института получило право в целях его развития привлекать к работе сотрудников из других организаций, соответствующих по профилю работ, ведущихся в НИИ-108. В сентябре 1942 года Расплетин А.А. в соответствии с решением ГКО в составе группы специалистов был откомандирован в Москву в ОКБ ВЭИ. В ноябре 1943 года он в составе группы телевидения был переведен в НИИ-108 в лабораторию Селезнёва (имя отчество запамятовал), которая работала по телевизионной тематике. После ухода Селезнёва Расплетин А.А. был назначен начальником этой лаборатории и принял участие в разработке радиолокационной станции сантиметрового диапазона волн СНАР-1 (Станция наземной артиллерийской разведки-1). Руководителем разработки был сотрудник НИИ-108 Геннадий Яковлевич Гуськов (в последующем генеральный конструктор и директор НИИ МП, с 1975 года – НПО «ЭЛАС»). Представителем заказчика - Главного артиллерийского управления - был Алексеев Н.Н., старый знакомый Расплетина А.А., с которым они находились в дружеских отношениях. Впоследствии Алексееву Н.Н. было присвоено звание Маршала войск связи, хотя он ни дня не служил в войсках связи. Но так бывает. За разработку СНАР-1 коллектив создателей станции во главе с Гуськовым Г.Я., в котором Расплетин А.А. отвечал за разработку электронно-лучевого индикатора, был удостоен Сталинской премии 2-ой степени.

В 1947 году Расплетин А.А. защитил кандидатскую диссертацию на тему: «К расчёту однолампового генератора пилообразного тока», которая практически была продолжением его дипломного проекта, где аналогичный генератор был взят за основу схемы развёртки. В сентябре ему было присвоено звание старшего научного сотрудника.

В целом о Расплетине А.А. очень точно написал его биограф Гарнов В.И. в упомянутой выше книге (стр.87): «Он был коротковолновик-любитель». Я бы расширил эту характеристику: Расплетин А.А. к этому времени стал весьма квалифицированным схемотехником в области приёмной телевизионной аппаратуры.

В августе 1950 г. Расплетин А.А. в числе упомянутых выше 60-ти специалистов переводится из НИИ-108 в КБ-1, где назначается начальником комплексного отдела № 32, отвечающего за разработку технических заданий для всех других отделов и смежных организаций, участвующих в создании системы ПВО «Беркут».

То, что Вам говорили «ведущие специалисты» ГСКБ «Алмаз-Антей» о незначительности и тупиковости вклада немецких специалистов, не соответствует действительности. Из дальнейшего изложения Вы поймёте, почему они так говорили. Основа их заявления о немецких специалистах в частности и их позиция вообще в отношении Кисунько Г.В. и Расплетина А.А. была заложена не сегодня, а много лет назад, когда в 1930 году Расплетин А.А. поступил на завод им. Коминтерна на должность радиотехника и попал в подразделение Минца А.Л. (для справки: мне по роду моей работы в 16 ЦНИИИС МО приходилось часто работать на этом заводе и с коллективом его КБ в различных комиссиях при приёмке технических проектов и проведении заводских, трассовых, приёмосдаточных и др. видов испытаний). С этого момента и на протяжении всей своей рабочей деятельности, так сложилась его судьба, он будет находиться в зоне внимания и влияния Минца А.Л.

В августе 1953 года в ЦК КПСС поступило письмо семи маршалов Вооружённых сил СССР: Маршалов Советского Союза Жукова Г.К., Василевского А.М., Конева И.С., Соколовского В.Д., Главных маршалов артиллерии Неделина М.И. и авиации Вершинина К.А. и маршала артиллерии Яковлева Н.Д.. Авторы письма сообщали о том, что «В ближайшее время ожидается появление у вероятного противника баллистических ракет дальнего действия, как основного средства доставки ядерных зарядов, являющихся основным видом стратегического наступательного оружия...». В заключительной части письма маршалы обратились с просьбой «…поручить промышленным министерствам и их институтам приступить к разработкам средств борьбы с баллистическими ракетами дальнего действия, являющимися основными носителями ядерных зарядов к стратегическим объектам страны». Начальник Главспецмаша Владимирский С.М. (бывший первый помощник Берии Л.П.) в сентябре 1953 года собрал заседание Научно-технического совета бывшего Третьего Главного управления СМ СССР в новом здании КГБ на ул. Горького в доме № 11. Владимирским С.М. на это заседание были приглашены отобранные лично им специалисты: член-корреспондент АН СССР Минц А.Л., кандидат технических наук Расплетин А.А. (заместитель начальника КБ-1, ставший после ареста Берии С.Л. единственным действующим лицом в руководстве КБ-1), академик АН СССР Щукин А.Н. (председатель НТС ТГУ), профессор Космодемьянский А.А. (заместитель председателя этого НТС), Леонов Л.В. (заместитель главного конструктора РЛС дальнего обнаружения летательных аппаратов), академик АН СССР Котельников В.А., главный конструктор ракетной техники Королёв С.П., и.о. начальника и одновременно главный инженер КБ-1 Лукин Ф.В., доктор технических наук, начальник 31отдела КБ-1 Кисунько Г.В. Кроме того, Владимирским С.М. были приглашены руководители ведущих отраслей Военно-промышленного комплекса СССР: министр авиационной промышленности Дементьев П.В., министр среднего машиностроения Ванников Б.Л., министр оборонной промышленности Устинов Д.Ф., министр радиопромышленности Калмыков В.Д., министр электронной промышленности Шокин А.И., министр судостроительной промышленности Носенко И.И. и от министерства обороны заместитель командующего ПВО страны маршал артиллерии Яковлев Н.Д. Протокол вели учёный секретарь НТС Остапенко Н.К. и его помощник Горохов Г.Н.

После небольшого вступительного слова Владимирского С.М. возникла пауза, которую прервал Минц А.Л. Он в жёстком тоне и в категоричной до неприличия форме заявил: «Обращение маршалов не имеет под собой никакого научного обоснования. Это такая же глупость, как стрельба снарядом по снаряду. Предложение технически не может быть реализовано. Так и нужно ответить на безграмотное «обращение» военных фантазёров, чтобы они не отвлекали научно-технические коллективы от выполнения важных государственных плановых работ». Вслед за Минцем А.Л. сделал краткое заявление и Расплетин А.А.: «Невероятная чушь, глупая фантазия предлагается маршалами для нас. Это просто неразрешимые ребусы и только». Следующие выступающие: Леонов Л.В., Космодемьянский А.А., Щукин А.Н., Котельников В.А. подчёркивали большую сложность задачи, над которой надо задуматься - время покажет, что и как надо делать. Только Кисунько Г.В. выступил по существу - стремительно поднявшись, громко, чтобы всем было слышно, он заявил: «Обращение поднято своевременно. Его содержание актуально. Согласно обзорно-технической информации американцы широкомасштабно ведут разработки ракетного вооружения различных классов. Головные части ракет для систем обороны станут целями совсем в недалёком будущем. Как показывают предварительные расчёты, отечественные радиолокационные станции смогут обнаруживать и сопровождать эти головные части, имеющие почти на два порядка меньшие эффективные поверхности рассеяния (ЭПР) по сравнению с ЭПР современных и перспективных самолётов. Для этого надо увеличить мощность излучения радиолокационных станций в 20 раз, создать для них крупногабаритные антенные системы с диаметром раскрыва 15 ÷20 метров и разработать приёмные системы радиолокаторов с чувствительностью на уровне 10-13 Вт. Все перечисленные параметры радиолокационных станций вполне достижимы при условии проведения целенаправленной научно-исследовательской комплексной работы. Это я заявляю со всей ответственностью».

Такое конкретное научно-обоснованное выступление Кисунько Г.В. произвело сильное впечатление. Его заявление о необходимости и возможности скорейшего развёртывания масштабных поисковых научно-исследовательских работ в области отечественной ПРО сразу противопоставило его некоторым участникам заседания НТС. Минц А.Л. и Расплетин А.А. прослушали выступление Кисунько Г.В. с каменными лицами, но возразить по существу им было нечего.

Заседание окончилось созданием комиссии под председательством Щукина А.Н. для составления ответа в ЦК КПСС и оценки возможности начала работ по ПРО в КБ-1 и в РТИ АН СССР. Владимирский С.М. указал, что в качестве головной организации целесообразно назначить КБ-1. 28.10.1953 года вышло общее, без указания конкретных исполнителей, распоряжение СМ СССР «О возможности создания средств ПРО», 02.12.1053 года вышло основное распоряжение СМ СССР «О разработке методов борьбы с ракетами дальнего действия», где головным предприятием было назначено КБ-1 и перечислен список соисполнителей. Не ожидая выхода этих распоряжений, Кисунько Г.В. начал проработку концепции ПРО, доложенную им на заседании НТС ТГУ. Идеи начали подкрепляться отраслевыми техническими решениями и теоретическими расчётами, подтверждающими возможность их реализации.

Главным результатом проведенных работ было обоснованное предложение о построении полигонного комплекса в качестве экспериментальной базы для получения научно-технических данных в целях создания боевой системы ПРО. Концепция Кисунько Г.В. оказалась настолько плодотворной, что комиссия Министерства оборонной промышленности во главе с Устиновым Д.Ф. поддержала все предложения КБ-1:

- создание экспериментального крупногабаритного радиолокатора для исследования головных частей ракет, запускаемых с полигона Капустин Яр;

- разработку цифровой универсальной быстродействующей электронно-вычислительной машины для главного командно-вычислительного центра (ГКВЦ) и других таких машин для каждого элемента системы ПРО, работающих в режиме реального времени, по техническому заданию КБ-1;

- разработку высокоманевренной управляемой противоракеты с осколочно-фугасным тротиловым боевым зарядом;

- разработку радиолокаторов точного наведения силами самого КБ-1 -

и ряд других менее крупных, но не менее важных предложений.

Этот процесс завершился докладом Кисунько Г.В. на заседании Президиума ЦК КПСС, на котором было принято решение о создании экспериментального комплекса ПРО и строительстве противоракетного полигона. Уже 17.08.1956 года вышло отдельное постановление ЦК КПСС и СМ СССР по этому поводу, в котором предприятие КБ-1 было определено головным и был представлен полный состав соисполнителей разработки элементов комплекса и строительства полигона. Стало предельно ясно, что проблема ПРО под руководством Кисунько Г.В. вышла на общегосударственный уровень, а это означало, что при успешном её решении (в чём уже не было сомнения, раз она стала общегосударственной) неизбежно последуют награды и премии для участников её решения, строительство новых зданий для головного (вот откуда вырос «дом» для фирмы «Алмаз-Антей») и предприятий-соисполнителей, получения новых и расширения старых их территорий. И тут произошли весьма интересные события. Не успели, образно говоря, высохнуть чернила подписей под постановлением ЦК КПСС и СМ СССР, как Минц А.Л. от имени РТИ АН СССР выступил с предложением создания «Зональной системы ПРО», в которой производилось обнаружение и определение траектории баллистической ракеты по двум-трём засечкам её прохождения через вертикально выставленные веерные диаграммы направленности антенн РЛС, размещённых на расстояниях около 500 километров навстречу предполагаемой трассы полёта баллистической ракеты. И весьма странным было то, что те же самые лица, в том числе Расплетин А.А. и Щукин А.Н., которые вслед за Минцем А.Л. говорили, что ПРО – это глупость, теперь вовсю расхваливали эту идею. На совещании у Владимирского С.М. было принято решение рекомендовать эту идею для дальнейшей проработки в РТИ АН СССР и подыскать в Москве площадку для строительства для него  нового здания. Серьёзные и обоснованные возражения Кисунько Г.В. по этому поводу, заключающиеся в том, что точности определения параметров траектории движения ракеты и координат точки падения головной части будут явно недостаточны, данные для пуска и наведения противоракеты в этой системе определить будет невозможно и другие, были пропущены мимо ушей. Этот фарс был разыгран для того, чтобы авторитетом НТС ТГУ, а теперь Главспецмаша, под флагом особой тематики подкинуть «сена - соломы» для РТИ. История с «зональной системой ПРО» была лишь одним из эпизодов серии попыток включения Минца А.Л. и других соискателей «сена - соломы» в тематику ПРО.

Спустя некоторое время, у Кисунько Г.В. состоялся весьма памятный разговор с Минцем А.Л., который к тому времени был уже опытным руководителем коллектива разработчиков мощных радиосредств (радиостанций им. Коминтерна и им. ВЦПС), затем участником разработки советского синхрофазотрона и других мощных радиосистем. Минцу А.Л. было около 60 лет, а Кисунько Г.В. не было и 40 лет. Вот как об этом пишет Кисунько Г.В. в своей книге «Секретная зона. Исповедь Генерального конструктора» Москва, Наш современник 1996г. (стр. 299):

«И в этот период у меня состоялся памятный разговор с Минцем, который он начал следующим образом: -  В КБ-1 Вашей работе будет тесно. Но если Вы выделитесь из КБ-1, прихватив с собой любую его половину, и объединитесь с нашим НИИ, то мы сможем ворочать большими делами. К тому же я в годах, а Вы молоды и сначала будете фактически управлять всеми работами в НИИ, а затем и юридически займёте моё место и в НИИ, и в Академии наук.

Я вежливо поблагодарил Александра Львовича за лестное для меня предложение, но сказал, что не могу его принять, поскольку мы в корне расходимся в принципиальных вопросах проблематики ПРО. На это он ответил: - Как строить мост – вдоль или поперек – потом разберемся. Сейчас главное - застолбить проблему за нами.

Тогда я заявил, что не в моём характере заняться расчленением такой уникальной организации, как КБ-1. Выслушав мой отказ, Александр Львович помрачнел, метнул на меня недобрые огоньки, сказал: - В своё время Вы пожалеете, что сейчас меня не поняли. Нам была бы обеспечена поддержка со стороны Александра Николаевича Щукина и инстанций, при которых он состоит. Что же касается уникальности, то наш НИИ (РТИ АН СССР) уже сейчас не уступает Вашему КБ-1. А дальше, поживём – увидим.

Мы холодно простились и больше никогда не возвращались к предмету этого разговора. А я не сразу понял, что в этом холодном прощании было начало холодной войны, которую потом вёл и не в одиночку, а с могучими союзниками – весь остаток своей жизни Александр Львович Минц.»

Я намеренно выделил жирным шрифтом предложение Минца А.Л. о том, что должен сделать Г.В. Кисунько, чтобы войти в его команду, а затем взять руководство на себя и везти весь груз научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ РТИ АН СССР под знаменем А.Л. Минца. Александр Львович, как опытнейший организатор, во всех коллективах, с которыми ему приходилось иметь контакт или работать, везде вербовал нужных ему сторонников, обещая или даруя им некоторые преимущества, с тем, чтобы они в нужный момент выступали на его стороне или переходили на работу к нему в институт.

Стало совершенно ясно, и это самое главное, что решение проблемы противоракетной обороны вопреки заявлению Минца А.Л. возможно, и он мгновенно сменил свою позицию с уверенного отрицания реальности создания ПРО на плотное участие в её разработке под собственным руководством. Обратите внимание на последовательность мероприятий, которые, по предложению Минца А.Л. должен был осуществить Кисунько Г.В. Первое - выделиться из КБ-1 в отдельную самостоятельную организацию, со своим финансированием и строительством. Второе – не просто выделиться, а взять с собой половину всего КБ-1. Третье – объединиться с РТИ АН СССР, а на деле войти в его состав как его собственное подразделение. Четвёртое – принять на себя все хлопоты и заботы по всем разработкам РТИ АН СССР. Пятое – проработать в этом качестве неизвестное число лет и только  после выполнения всех этих условий в туманной дали (почти через 20 лет) занять место директора РТИ АН СССР и быть избранным действительным членом Академии наук СССР. Срок около 20 лет - вполне достаточный для того, чтобы напрочь забыть, кто был автором решения проблемы ПРО. А раз это осуществлялось в стенах РТИ АН СССР, где директором и научным руководителем был Минц А.Л., то, естественно, всё шло бы под его флагом и признанным всеми авторством. И ко всему этому, ещё не известно, как пойдут дела и примет ли Минц А.Л. решение уступить свои места Кисунько Г.В. А вдруг он решит, что последний недостаточно усерден и предан.

Вы видите теперь, как хорошо скрыто и доверительно оформлено это предложение, а на самом деле был предложен глухой капкан. Кисунько Г.В. обладал уникальной способностью почти мгновенно предвидеть и продумывать развитие событий и принимать точно выверенное решение, сформулированное таким образом, что для окружающим и собеседникам возразить что-либо было невозможно. Эта способность Григория Васильевича проявлялась с одинаковой эффективностью как в научно-технической области, так и в области общественных и личных отношений. Вот и здесь он так отказался от "минцевского" капкана, что Минц А.Л. не смог ничем ответить, кроме как скрытым озлоблением и угрозой на будущее. И на протяжении всей своей жизни Минц А.Л. всюду выступал против Кисунько Г.В., включая выборы в действительные члены АН СССР, на которых Григорий Васильевич был трижды представлен и трижды не был избран академиком АН СССР, хотя оснований для избрания у него было более чем необходимо. Я более чем уверен, что это отрицательное голосование было организовано и проведено с активным участием Минца А.Л. Как мне рассказала Бронислава Исаевна, супруга Кисунько Г.В., она после третьего раза обратилась к Бергу А.И. и поведала ему всю подоплёку этой истории - Берг А.И. был крайне возмущён и обещал в ближайшие выборы исправить положение, но вскоре последовавшая его кончина не позволила ему выполнить обещание.

Более того, чтобы нанести моральный удар Григорию Васильевичу Минц А.Л. всячески способствовал продвижению Расплетина А.А., вплоть до получения им звания академика АН СССР, хотя у последнего для этого не было никаких оснований.

После ареста и расстрела Берии Л.П., ареста его сына Берии С.Л. с лишением всех научных степеней и званий, воинского звания «полковник», изменения его фамилии и отчества, а также отстранения от должности главного конструктора Куксенко П.Н. - после всего этого в числе руководителей КБ-1 остался один Расплетин А.А., который в то время занимал должность заместителя главного конструктора и получил это назначение методом «ударной возгонки» в целях отстранения его от ответственной должности начальника 32 отдела, непосредственно участвовавшего в разработке элементов системы «Беркут». Это произошло после того как отдел Расплетина А.А. под его руководством выдал институту-соисполнителю некачественное техническое задание на разработку кабины с аппаратурой «А» автоматического сопровождения самолётов и ракет, вычисления их координат и выработки команд управления для передачи их на зенитные ракеты и кабины «Б» со счётно-решающими устройствами. С этими кабинами должна была стыковаться кабина «Р» радио тракта, за которую отвечал отдел Кисунько Г.В. - управление кабины «Р» и должно было производиться от кабин «А» и «Б». Низкое качество технического задания отдела Расплетина А.А. состояло в том, что аппаратура, построенная на его основании, должна была основываться на применении электромеханических устройств, что делало скорость управления процессами слежения за самолётами и полётами ракет неприемлемой для эффективной противовоздушной обороны. Этот изъян не мог быть устранён в процессе проектирования в силу недопустимо малой скорости срабатывания фундаментальных ячеек построения - электромеханических элементов. В связи с этим Берия С.Л. и Куксенко П.Н. параллельно дали такое же задание отделу 38 немецких специалистов под руководством Панфилова Н.В. Немецкие специалисты под руководством своих специалистов (Айценбергера и Фаульштиха) разработали техническое задание на построение координатных и счётно-решающих устройств на основе электронных схем. При этом Расплетин А.А. стал весьма амбициозно сопротивляться, предложив, по его мнению, необходимое усовершенствование решения, предложенного немецкими специалистами. Берия С.Л. и Куксенко П.Н. приняли решение считать это Расплетина А.А. рацпредложением и отдать его на рассмотрение немецким специалистам, оставив окончательное решение за ними. С тем, чтобы не нанести ущерба общему делу, они (Берия С.Л. и Куксенко П.Н.) решили объединить оба отдела и назначить его начальником Панфилова Н.В. При этом было принято решение отстранить Расплетина А.А. от руководства отделом, чтобы он не вносил сумятицу в непосредственную разработку системы «Беркут». Для трудоустройства Расплетина А.А. была придумана должность заместителя главного конструктора, будучи на которой он постоянно находился бы под их контролем, т.е. самостоятельных решений он принимать уже не мог. Все было совершено в соответствии с методом «ударной возгонки», когда не справившегося специалиста отправляют наверх, чтобы не мешал делу (Лоуренс Дж Питер «Принцип Питера» Попурри, Минск, 2003 г. стр. 44÷47). Конечно, Берии С.Л. и Куксенко П.Н. и в голову не могло придти, что расстреляют Берию Л.П. а их самих уберут от руководства КБ-1. Но дело было уже сделано, все остальные основные разработчики элементов системы остались на своих местах, разработка была завершена, система построена и принята на вооружение. Меня в начале 60-х годов даже привлекли к модернизации её линий связи. Система С-25 («Беркут»), принятая на вооружение в 1955 году, прослужила вплоть до 1982 года, когда была заменена системой установок С-300,  разработанной МКБ «Факел» под руководством Леманского А.А.

Так как Расплетин А.А. остался номинально единственным руководителем КБ-1, то наряду со всеми основными разработчиками системы С-25 ему в 1956 году было присвоено звание Героя Социалистического труда и учёная степень доктора технических наук (без защиты и даже без его доклада на ученом совете). Он избирается член-корреспондентом (1958 г.), а затем академиком АН СССР, хотя у него нет ни одной научной статьи, ни одного фундаментального труда, ни одной монографии. Я уверен, что присвоение Расплетину А.А. звания академика АН СССР произведено во многом в пику Григорию Васильевичу стараниями Минца А.Л. и его сторонников, действовавших по его указке, как наказание за строптивость Кисунько Г.В. Это моральное гонение продолжалось и далее. В последующие годы разные «демократы» постарались всячески увековечить имя Расплетина А.А. Его именем названо НПО «Алмаз-Антей», задуманное и построенное по планам и под руководством Кисунько Г.В. Учреждена «Золотая медаль АН СССР имени Расплетина А.А.». Имя Расплетина А.А. присвоено одному из кратеров на поверхности Луны, океанскому кораблю, выпущены марки и конверты с его фотографией, его именем названы улицы в Москве и в Рыбинске, создан музей НПО «Алмаз имени А.А. Расплетина» и др.

При этом только в 2011 году (лишь по инициативе ветеранов Балхашского полигона) в честь 50-летия первого поражения головной части баллистической ракеты Р-12 противоракетой В-1000 в составе первого экспериментального комплекса ПРО "Система-А" (главный конструктор Кисунько Г.В.) распоряжением правительства Москвы от 29-ого ноября школе №1051 (ныне № 1430), в которой создан действует Музей истории создания ПРО «Звёзды в пустыне», было присвоено почётное имя Героя Социалистического Труда Г.В.КИСУНЬКО - активного участника Великой Отечественной войны, кавалера 4-х орденов, Лауреата Ленинской премии, член-корреспондента АН СССР, генерал-лейтенанта, почётного гражданина г. Приозёрска. 15-ого марта 2012 года состоялся торжественный митинг, посвященный открытию на здании школы отлитой из бронзы памятной доски с барельефом Кисунько Г.В. - явно недостаточная дань памяти действительному основоположнику противоракетной обороны страны.

Так что, упомянутые Вами специалисты ГСКБ «Алмаз-Антей» чётко следовали легенде о Расплетине А.А., в которой вписаны слова о якобы неприменимости немецкого варианта построения координатно-вычислительной кабины системы «Беркут», хотя на самом деле, как Вы теперь знаете, коллектив отдела Расплетина А.А. (уже без последнего), объединённый с отделом под руководством его начальника Панфилова Н.В., реализовал и довёл до внедрения в серию именно немецкий вариант. Вот видите, какие глубинные слои приходится поднимать, чтобы описать истинное положение дела с легендой о том, что «многие немецкие идеи оказались тупиковыми». Вместе с этим, Вы смогли убедиться в том, на какое длительное время Минц А.Л. сумел сохранить в памяти и руководствоваться в жизни своей скрытой угрозой, произнесенной в разговоре с Кисунько Г.В.: «В своё время Вы пожалеете, что сейчас меня не поняли!». На самом деле он был уязвлен именно тем, что его хорошо поняли, и в дальнейшем всё своё влияние употребил на то, чтобы нанести ущерб Кисунько Г.В. как в деловом плане, выступая против любых его научно-технических и конструкторских предложений, так и в личном плане, всемерно тормозя присвоение ему званий и вручение заслуженных наград.

Жизненный путь Кисунько Г.В. к моменту его перевода из ВКАС им. Будённого в КБ-1 и назначения начальником 31 отдела, которому была поручена разработка радио-тракта, антенно-фидерных устройств и волноводных элементов, был в корне отличен от жизненного пути Расплетина А.А. Григорий Васильевич Кисунько окончил в 1938 году с отличием очное отделение физико-математического факультета Ворошиловоградского педагогического института, что дало ему право на участие в конкурсе при поступлении в аспирантуру. Он подал документы в Ленинградский педагогический институт им. А.И. Герцена. Конкурс был очень суровым: на одно место, имевшееся на кафедре теоретической физики, претендовало одиннадцать поступающих. После сдачи экзаменов всеми претендентами экзаменационная комиссия вынесла решение: «Зачислить в аспирантуру по кафедре теоретической физики товарища Г.В. Кисунько». Документы о приёме в аспирантуру были посланы для утверждения в Москву в Наркомат просвещения, откуда через две недели пришло утверждение решения экзаменационной комиссии о приёме в аспирантуру. Руководитель кандидатской диссертации Кисунько Г.В. профессор Тартаковский П.С. предложил ему следующую тему: «Теория пространственных зарядов в фотопроводящих кристаллах». Это была одна из фундаментальных проблем физики твёрдого тела, заключающаяся в формулировании и теоретическом объяснении явления обратного тока в щёлочно-галлоидном кристалле, появляющегося при отключении постоянного напряжения, подключённого к кристаллу, т.е. если отключить от источника тока проводники, подключённые к кристаллу и замкнуть их на внешнее сопротивление, то в этом сопротивлении будет идти ток обратного направления первоначальному току – кристалл будет вести себя как аккумулятор.  Кисунько Г.В. предложил свою гипотезу о физических процессах в кристалле и разработал теоретический аппарат, объясняющий возникновение обратного тока. Профессор Тартаковский П.С. одобрил его физический подход, хотя он отличался от подхода самого Тартаковского П.С., и сказал, что если проработать гипотезу Кисунько более глубоко, то это будет не кандидатская, а докторская диссертация. Кисунько Г.В. решил не спешить и успешно закончить кандидатскую диссертацию, которая и была блестяще им защищена 17 июня 1941 года. После защиты Григорий Васильевич получил все необходимые документы и назначение на должность заведующего кафедрой теоретической физики в Астраханский педагогический институт с предоставлением ему и его семье отдельной квартиры. 22-ого июня он собирался идти покупать билеты для отъезда в Астрахань - в этот день в 12 часов по радио выступил Нарком иностранных дел Молотов В.М. Он объявил о том, что «без предъявления каких-либо претензий к Советскому союзу, без объявления войны германские войска напали на нашу страну, атаковали наши границы и подвергли бомбёжке со своих самолётов наши города…». У Григория Васильевича не было сомнений: он должен быть в действующей армии. Его мобилизовали в народное ополчение, а затем направили в Ленинградское военное училище воздушного наблюдения, оповещения и связи (ЛВУВНОС), которое он окончил в марте 1942 года и 7-ого числа был зачислен на должность замком взвода по технической части радиолокационной станции МРУ-105 в 337 отдельный радиобатальон ВНОС Московского фронта ПВО. Станция МРУ-105 была одной из трёх станций, преподнесённых У. Черчиллем в качестве личного дара Сталину И.В. Английские инструкторы, сдав станции, тут же убыли домой, оставив лишь фрагменты описания и инструкции – мол, разбирайтесь сами, как сможете. Григорию Васильевичу пришлось практически заново создавать техническое описание, инструкцию и обучать личный состав. Эта станция МРУ-105 была расположена в нескольких километрах юго-восточнее г. Люберцы в посёлке Котельники. Истории было угодно, чтобы в 1948 году в это место уже в развёрнутый приёмный радиоцентр Главного штаба войск ПВО страны был назначен автор этого письма после окончания им Муромского (бывшего Сталинградского) военного училища связи. В 1943 году после победы в битве под Курском Сталиным И.В. было принято решение об отзыве из действующей армии офицеров, имеющих педагогическое образование, и направлении их в военные училища и академии. Это было поистине историческое решение. Война явно шла к нашей победе. После войны будет массовая демобилизация. Место демобилизованных должны занять хорошо подготовленные кадры, чтобы армия осталась высоко боеспособной. А отозванные офицеры это были баснословные кадры: зрелые люди с педагогическим образованием и боевым опытом. Я считаю себя счастливым человеком, что был под их влиянием, обучением и затем много лет работал с такими людьми. Я их помню всех поимённо. Армия в то время была великолепной школой воспитания. Хрущёв Н.С. нанёс громадный ущерб сложившимся после войны порядкам в армии, издав ряд указаний, разрешающих призыв в армию людей с тюремным и уголовным прошлым, которые полностью отравили духовную атмосферу в армии, введя тюремные порядки в мужском коллективе, в том числе пресловутую «дедовщину», которую не могут изжить до сих пор. И не изживут до тех пор, пока не откажутся от "хрущёвского" наследия и не вернутся к "сталинским" порядкам, когда не допускали в армию людей, даже имеющих привод в милицию за хулиганство, не говоря уже о большем: уголовном или тюремном прошлом. Приношу свои извинения за это отступление, но без него многое в прошлой армии будет не понятно.

В декабре 1944 года Кисунько Г.В. был отозван из войск ПВО и назначен преподавателем, а затем и заместителем начальника кафедры теоретических основ радиолокации Военной Краснознамённой академии связи (ВКАС) им. С.М. Будённого. Начав работу на кафедре, он развил бурную научно-техническую и преподавательскую деятельность - прибыв в академию 13 декабря 1944 года, он уже 7 мая 1945 года на Всесоюзной научной конференции, посвящённой 55-летию изобретения радио А.С. Поповым, выступил с докладом «К теории возбуждения радиоволноводов». В этом докладе Григорий Васильевич изложил результаты исчерпывающего решения фундаментальной проблемы теории направляющих систем энергии – проблемы возбуждения, которую до него пытались, но не смогли решить видные учёные Европы, Америки и России. Это было всемирно историческое достижение в области радиофизики. В 1947, а затем в 1949 году им были опубликованы две монографии : «Основы теории электромагнитных полых резонаторов» (1947) и «Электродинамика полых систем» (1949), в которых весь материал излагался на основе его достижений с помощью новейших для того времени аппаратов векторного анализа и вариационного исчисления. В 1951 году во ВНИИ-108, где директором и председателем учёного совета был академик Берг А.И., Григорием Васильевичем была защищена докторская диссертация на тему: «Метод волноводных уравнений и вариационные принципы для краевых задач электродинамики». Достижения Кисунько Г.В. получили дальнейшее развитие в работах зарубежных и особенно отечественных учёных. Наряду с преподаванием в Военной академии связи Кисунько Г.В. читал спецкурсы в Ленинградском государственном университете, Политехническом институте, Военно-морской академии кораблестроения и вооружения, консультировал секретные разработки в ленинградских закрытых институтах Министерства судостроительной и Министерства авиационной промышленности. За весьма короткое время он приобрёл широкую известность и авторитет среди физико-математических, радиотехнических, в том числе академических, научных кругов. Его научная и конструкторская деятельность не осталась незамеченной - он был приглашён в КБ-1, возглавляемое Куксенко П.Н. и Берией С.Л., и назначен на должность начальника  отдела, отвечавшего за разработку сверхвысокочастотных антенных, волноводных, радиопередающих и радиоприёмных устройств. В КБ-1 за короткое время Григорий Васильевич занял ведущее положение при разработке радиотехнической части систем и комплексов противовоздушной обороны. На завершающем этапе доработки и доводки основного элемента системы «Беркут» Б-200 он был назначен заместителем технических руководителей испытаний станций Б-200 с одновременным исполнением своих основных обязанностей начальника 31 отдела.

7-ого мая 1955 года на Совете обороны первая отечественная система ПВО Москвы и Московского промышленного района (МПР) С-25 («Беркут») была принята на вооружение войск ПВО страны - она надежно защищала небо Москвы и МПР вплоть до 1982 года, когда была снята с дежурства и заменена установками С-300, о чем я писал выше. С решением принципиальных вопросов по системе «Беркут» (С-25), а затем С-75, разработка которой была поручена Бункину Б.В., и, самое главное, с рождением у Григория Васильевича представлений и планов создания противоракетной обороны, он весь свой научный потенциал и талант руководителя целиком направил на решение этой проблемы. Он впервые в мире классифицировал и определил все ключевые моменты ПРО: эффективную поверхность рассеяния боеголовки баллистической ракеты, энергетический потенциал радиолокационной станции, структуру отражённого сигнала по амплитуде и фазе, форму диаграммы направленности разнесенных приёмной и передающей антенн, которые из-за громадной разницы энергетического потенциала приёмного и передающего трактов не могут быть объединены в одну антенну. Им были определены: дальность обнаружения ракеты и боеголовки, область и скорость контролируемого пространства, параметры противоракеты, место её встречи с боеголовкой и способ её кинетического (безъядерного) поражения. Кисунько Г.В. был разработан «метод трёх дальностей» с применением радиолокаторов точного наведения, обеспечивающий перехват боеголовки в области круга разлета поражающих элементов с радиусом не более 30 метров. Григорий Васильевич впервые в мире подошёл к построению ПРО с системных позиций, поручив управление всем противоракетным комплексом единому главному командно-вычислительному центру (ГКВЦ), который отслеживает, фиксирует все моменты боевой деятельности комплекса и принимает соответствующие  решения: от обнаружения ракет и боеголовок до подрыва  фугасного заряда противоракеты. К этому его привело глубокое понимание самой природы борьбы с баллистическими ракетами, где всё происходит с такой громадной скоростью, что никакой оператор не способен адекватно действовать в процессе перехвата и уничтожения боеголовок баллистических ракет. Григорий Васильевич доказал необходимость и разработал основы применения электронно-вычислительной техники в реальном масштабе времени. Реализацию этих технических решений Григория Васильевича реализовал Институт точной механики и вычислительной техники АН СССР (НИИ ТМ и ВТ АН СССР) под руководством академика Лебедева С.А. Конкретную разработку всех необходимых для этого ЭВМ осуществил Бурцев В.С. (впоследствии академик АН СССР и РАН). В то время в сфере создания таких электронно-вычислительных средств и систем СССР занимал передовые позиции в мире. Головным институтом был НИИ ТМ и ВТ АН СССР.

Для проведения исследований и испытаний в ходе создания экспериментального комплекса ПРО (Системы А), а также для принятия решения о развертывании боевой системы противоракетной обороны Москвы и Московского региона и исследования путей её совершенствования Кисунько Г.В. предложил построить и разработал проект экспериментального полигона (Государственный научно-исследовательский испытательный полигон № 10 МО СССР), обеспечивающего решение задач перехвата и поражения головных частей баллистических ракет, запускаемых по его же предложению с полигона Капустин Яр. Им были тщательно продуманы все элементы комплекса, обеспечивающие: обнаружение баллистической ракеты, летящей со скоростью более 3км/сек на дальности более 1000 км; точное определение траектории полета её головной части; направление противоракеты, летящей со скоростью 1 км/сек в точку встречи с головной частью; обеспечение встречи с головной частью в круге радиусом около 30 метров; расчет момента подрыва фугасного заряда боевого блока противоракеты за доли секунды до момента "встречи" (минимального расстояния между головной частью и противоракетой) в круге разлета поражающих элементов - механическое разрушение ядерного заряда головной части, чтобы защитить объект от удара и до минимума свести опасность радиоактивного заражения местности. Территория полигона, расположенного северо-западнее озера Балхаш в пустыне Бетпак-Дала (голодная степь), имела площадь более 150 000 км2 . ГКВЦ был соединён со всеми элементами комплекса с помощью широкополосных радиорелейных линий Р-400 разработки Центрального НИИИ связи им. К.Е. Ворошилова. Через некоторое время они были заменены на Р-400М, антенно-фидерная система которой и ее последующих модификаций (Р-402, Р-404, Р-404М, Р-414), были частью моей кандидатской диссертации. Строительство, оснащение, наладка и пробные пуски противоракет были завершены к марту 1961 года. И вот 4 марта 1961 года настал исторический момент, когда впервые в мире был осуществлен перехват и разрушение головной части баллистической ракеты, при котором все элементы комплекса ПРО точно совершили все свои операции вплоть до последней по проекту и программе Кисунько Г.В. Успехи работы коллектива под руководством Григория Васильевича были столь впечатляющи, что ещё до окончания планируемой серии пусков и целого комплекса других испытаний, в том числе на устойчивость управления при воздушном взрыве атомной бомбы, 8 апреля 1958 года было принято постановление ЦК КПСС и СМ СССР о создании боевой системы (А-35) ПРО Москвы и Московского промышленного района и назначении Кисунько Г.В. Генеральным конструктором этой системы. Система А-35 была принята в эксплуатацию в июне 1972 года и защищала Москву и МПР до 1995 года включительно, когда она была заменена системой А-135, несущей круглосуточное боевое дежурство и в настоящее время.

В 1979 году Кисунько Г.В. подал рапорт об увольнении из Вооружённых Сил СССР и поступил на работу в отдел теоретических проблем радиофизики АН СССР на должность заведующего лабораторией, где возглавил исследования электромагнитного излучения, возникающего во время природных катаклизмов: землетрясений, извержения вулканов и цунами. Целью этих исследований было создание теории предсказания природных катастроф, определения места их возможного возникновения, уровня разрушительной силы и направления развития по месту и времени. Им был разработан проект источника гравитационных колебаний – генератора с вибратором для будущего полигона экспериментальных исследований взаимозависимости электромагнитных и гравитационных процессов. К великому сожалению, создать полигон и завершить эту работу ему не удалось. Умер Кисунько Г.В. 11 октября 1998 года во время операции, находясь в главном военном клиническом госпитале им Н.Н. Бурденко. Похоронен на Троекуровом кладбище г. Москвы. В память о нем мною были опубликованы статьи в газетах «Советская Россия», «Завтра», сделан доклад на конференции в Президиуме Российской академии наук «40-летие первого поражения баллистической ракеты средствами ПРО» (чтения, посвящённые памяти Генерального конструктора ПРО, член-корреспондента РАН Кисунько Г.В.). Как я уже писал выше, в 2006 году в Москве ветеранами полигона противоракетной обороны была создана Региональная общественная организация «Ветераны полигона ПРО», г. Москва. В здании средней школы № 1051 (ныне № 1430) был образован Музей истории создания ПРО «Звёзды в пустыне». 29 ноября 2011 года по настойчивому ходатайству Организации распоряжением Правительства г. Москвы этой школе было присвоено почётное имя Героя Социалистического Труда Г.В.КИСУНЬКО - участника Великой Отечественной войны, кавалера четырех орденов и медали "Золотая Звезда", Лауреата Ленинской премии, член-корреспондента РАН, доктора технических наук, профессора, генерал-лейтенанта. 15 марта 2011 года состоялся торжественный митинг, посвященный открытию отлитой из бронзы Памятной доски Григорию Васильевичу Кисунько - основоположнику отечественной противоракетной обороны. В торжественной обстановке школе было вручено Красное знамя с надписью золотым шитьём на красном бархате: «Школа № 1051 г. Москвы имени Г.В. Кисунько». И то, и другое, и третье было сделано по инициативе и на деньги ветеранов полигона, а также хорошо знавших и безмерно уважавших Григория Васильевича его сподвижников и единомышленников. Также, как и скромный памятник на Троекуровом кладбище. Таким образом, к великому сожалению, страна чтит своих Героев.

Юрий Альбертович, излагая биографию Кисунько Г.В., я не стал включать в нее многие эпизоды оказания Минцем А.Л. противодействия предложениям и работам Кисунько Г.В. Например, при создании последним Системы-А Минц А.Л. выступил с контрпроектом «зональной ПРО», а при создании Системы А-35 он настойчиво поддерживал и участвовал в проектах С-225 Расплетина А.А. и «Таран» Челомея В.Н., разработка которых окончилась ничем (были затрачены баснословные деньги, но изделия не были приняты на вооружение). При этом указанные разработки внесли достойный вклад в торможение работ Кисунько Г.В., которому приходилось тратить уйму времени и здоровья на преодоление этого противодействия. Но главное своё противодействие Григорию Васильевичу, наряду с непосредственными препятствиями в его карьерном росте, Минц А.Л. все-таки видел и реализовал в обеспечение движения по служебной лестнице и роста в научных степенях и званиях преданного ему Расплетина А.А. - как говорится, в назидание Кисунько Г.В. за его несговорчивость.

С глубоким уважением, Георгий Иванович ТРОШИН

04 марта 2013 г.