Так начиналась одна из наисложнейших работ ХХ века - создание ПРО. Часть 5.
Часть 5
5.1. Уже в ходе стыковочных и настроечных работ средств экспериментальной системы «А» в 1958г были определены принципы построения системы ПРО, состав и требования к основным ТТХ средств и принципы их взаимодействия в составе системы. С конца 1957г успешно проводились испытания экспериментального радиолокатора РЭ по ГЧ БР. А 25 октября 1958г, после доработки, противоракета В-1000 вышла на расчетные дальность и скорость полёта 1500 м/с. Иначе говоря, в 1958 году возможность создания системы противоракетной обороны от существовавших на тот момент средств ракетно-ядерного нападения уже не вызывала сомнений. И 8 апреля 1958г вышло Постановление Президиума ЦК КПСС «Вопросы противоракетной обороны», в котором была задана разработка аванпроекта боевой системы ПРО Московского промышленного района «А-35» со сроком создания системы в 1964г, а Г.В. Кисунько был назначен Генеральным конструктором системы. Срок был нереальным (как говорил Д.Устинов, «мобилизующим»), однако устанавливался он отнюдь не «от фонаря»! В связи с началом размещения БРСД Тор и Юпитер в Европе в 1958г система ПВО «Беркут» (С-25) уже не могла обеспечить защиту страны от ракетно-ядерного удара, и её вклад в стратегию устрашения становился минимальным. По имевшимся данным, размещение БРСД в Европе должно было завершиться в 1962г постановкой на боевое дежурство более 100 ракет. В идеальном варианте именно в 1962г и должна бы была встать на боевое дежурство система А-35. Однако такие системы не создаются по мановению волшебной палочки, и 1964г стал крайним сроком создания системы. А реальное действие стратегии устрашения удалось восполнить в конце 1962г размещением полутора сотен наших ядерных зарядов (БРСД Р-12 и Р-14) на Кубе, от которых не могло быть никакой защиты, и американцы это знали! В 1963г, при урегулировании карибского кризиса, дипломатия «балансирования на грани войны» закончилась. США вывозили свои Торы и Юпитеры из Европы и Турции, мы вывозили из Кубы свои БРСД. Таким образом, в 1964-ом году, когда в США количество моноблочных МБР уже составляло около 1000 [22], а наши боезаряды были вывезены из Кубы, стратегия устрашения вновь переставала в значительной степени действовать, и мы оказывались беззащитными от МБР потенциального противника. Примерно к этому сроку и должна была заработать система ПРО «А-35», способная защитить политический центр страны в первые минуты нападения и, тем самым, более надёжно обеспечить организацию ответного ракетно-ядерного удара, т.е. восстановить действие стратегии устрашения.
5.2. Как уже говорилось ранее, все работы по проблемам ПВО и ПРО велись очень часто параллельно, поэтому Г.В.Кисунько получил задание на выпуск аванпроекта, а 4 НИИ МО одновременно получил задание 4-го ГУ МО на выполнение комплексной НИР "Разработка ТТТ на систему ПРО охраняемого объекта" (охраняемым объектом считался круговой район диаметром 125км). Практически одновременно шла работа и по корректировке исходных данных для аванпроекта, и выполнение самого аванпроекта, и формирование требований на разработку эскизного проекта. Хотя система «А» и подтвердила возможность уничтожения баллистических ракет и определила основные принципы построения систем ПРО, но оставалось еще масса нерешенных проблем, в т.ч. по размещению средств системы в густонаселённых районах, например, Подмосковья. В ходе этих работ более отчетливо кристаллизовалось и у военного заказчика, и у разработчиков видение того, как должна выглядеть боевая система и какими характеристиками она должна обладать. В рабочем порядке между ними осуществлялся обмен информацией.
В результате такого обмена, становилось очевидным, что «А-35» должна иметь круговое радиолокационное поле раннего обнаружения с дальностью не менее 2000км, и представлять собою многоканальную систему с противоракетами, предназначенную для поражения нескольких межконтинентальных баллистических ракет типа "Титан-2" и "Минитмен-2" на высотах и дальностях до 350 км, оснащенных моноблочными головными частями и атакующими обороняемый объект одновременно с одного или различных направлений. По количественному составу налёта просматривалось множество различных вариантов. Однако по плану США «Чариотир» (1948г) на советские города планировалось сбросить 133 атомные бомбы, из них 8 – на Москву, поэтому окончательно был принят вариант с налётом 8-ми МБР (БРСД) с моноблочными ГЧ. Последующий анализ показал, что число 8 определялось не недостатком в США в то время атомных бомб, и не алчными желаниями военных, а оптимально рассчитанным стратегическим планом нападения. Американцы в первую очередь стремились обезопасить себя от ответно-встречного удара СССР и планировали, поэтому, в первую очередь уничтожение на территории СССР всех опасных военных объектов – аэродромов, баз, возможных складов с атомными бомбами, а позже – позиционных районов с размещёнными в них шахтами МБР, а уже потом – городов и крупных промышленных центров. К сожалению, мне кажется, мы впоследствии упустили из вида это обстоятельство.
Осколочно-фугасное поражение головных частей (как это имело место в системе «А») на таких дальностях представляло серьёзную проблему, т.к. уже на высотах 25 км точностные характеристики в системе «триангуляции» находились на пределе для эффективного поражения ББ, а способы их резкого улучшения пока не просматривались. Сам собой напрашивался вариант использования (в качестве основного средства поражения) противоракеты со специальным ядерным боезарядом, расширенная зона поражения которого позволяла снизить требования к угловым и дальностным точностям стрельбовых РЛС. К этому времени моноимпульсный режим РЛС в метровом и дециметровом диапазоне волн был практически освоен, что позволяло реализовать необходимые точностные характеристики по углам. Вероятность безотказной работы системы задавалась не хуже 0,995 [13].
5.3. В ноябре 1959 года Г.В.Кисунько завершил первый вариант аванпроекта системы «А-35». Система была основана всё-таки на методе трех дальностей, однако чрезвычайно жесткие требования по надёжности (0,995) заставили Генерального конструктора ввести в состав четвертый РТН – испытания системы «А» показали, что выход из строя одного РТН приводил к отказу всей системы. Аванпроектом было предусмотрено поражение каждой цели (ГЧ БР) одним стрельбовым комплексом, состоящим из 4-х радиолокаторов канала цели РКЦ-35 (размещенных в четырех территориально разнесенных точках территории СК), 8-ми радиолокаторов канала изделия РКИ-35 (для сопровождения восьми противоракет) и 8-ми стартовых позиций, оснащённых противоракетами. Такой стрельбовый комплекс из четырех РКЦ и восьми РКИ, работающий по методу трех (четырех) дальностей, должен был обеспечивать с требуемой эффективностью поражение одной баллистической ракеты в одном боевом цикле. Напомним, что к этому времени радиолокаторов с фазированной антенной решёткой в мире ещё не было. Хотя теоретические работы по этой проблеме уже велись и на Западе, но первые шаги по реальному их воплощению были сделаны у нас на Дунае-2, где была реализована идея использования управления фазой излучателей для сканирования ДНА по углу места.
Количество перехватываемых ГЧ БР в разных вариантах предполагалось от 6-ти до нескольких десятков. Понятно, что сложность системы возрастала пропорционально требуемому количеству перехватываемых целей. Этот проект системы с четырьмя локаторами 4-е ГУ МО отклонило. Г.В.Кисунько доработал его к концу 1959г, предложив для сокращения количества РЛС так называемые "движущиеся РТНы». Но в основе по-прежнему лежал метод трех (четырех) дальностей. Доработанный проект был вынесен на обсуждение военного совета Войск ПВО. Однако, Военный совет констатировал: "Система сложна в строительстве, в эксплуатации и требует слишком больших затрат". Тем не менее, 10 декабря 1959г постановлением ЦК и Совмина о системе «А-35» аванпроект, выполненный под руководством Г.В.Кисунько, был одобрен, но П.Ф.Батицкий жестко порекомендовал Генеральному конструктору «не лезть на рожон» и выбросить из состава стрельбовых комплексов три из 4-х запланированных РКЦ при выполнении эскизного проекта, что и было позже сделано.
Одновременно с этим, 4 НИИ МО, не имея полноценных («белой книги» с характеристиками потенциала нападения США тогда ещё не было) исходных данных для разработки ТТТ (ТТЗ), не успел подготовить полноценных тактико-технических требований на систему. Жестко установленные сроки выдачи ТТЗ заставили 4 НИИ МО вместо ТТЗ выдать в КБ-1 "Плановое задание МО" (ПЗМО) на разработку системы «А-35». Неопределённость юридического статуса этого ПЗМО впоследствии дорого обошлась Г.В.Кисунько в ходе доработок и при сдаче системы заказчику [12]. В ПЗМО система «А-35» должна была также отражать налёт из 8 баллистических ракет типа "Титан-2" и "Минитмен-2", одновременно атакующих Москву с одного или различных направлений. Эти ракеты задавались как парные цели (состоящие каждая из головной части и корпуса ракеты-носителя). Их перехват должен был осуществляться за пределами атмосферы, а их поражение – как ядерным боезарядом, так и специальным осколочно-фугасным зарядом, как это делалось в системе «А».
После утверждения «Планового задания МО» началась разработка эскизного проекта системы «А-35». Учитывая складывающуюся военно-политическую обстановку в мире, 7 января 1960г было принято дополнительное постановление ЦК и Совмина «О создании системы ПРО Московского промышленного района». В нем, параллельно эскизному проектированию и не дожидаясь его окончания, было дано задание начать опытно-конструкторскую разработку боевой системы «А-35» и параллельно - опытного полигонного образца стрельбового комплекса «Алдан». Был установлен новый срок завершения развертывания системы «А-35» – к 50-й годовщине Великой Октябрьской Социалистической революции, т.е. 7 ноября 1967г, и уточнены кооперация исполнителей и графики работ. Напомним, что все эти документы носили тогда строго секретный характер.
5.4. Первый вариант эскизного проекта был готов в октябре 1960 г. Однако в ходе работы, в т.ч. по результатам испытаний системы «А», непрерывно велись новые уточнения состава и принципов построения системы. По ходу разработки этой сложнейшей системы учились и разработчики и заказчики. Не дремал и потенциальный противник, непрерывно совершенствуя свои средства нападения! В свою очередь, заказчик также систематически корректировал свои требования к системе.
Из-за негативного отношения военных к системе из 3-4-х стрельбовых РЛС в одном СК и требований значительного увеличения высот и дальностей перехвата (до 350 км), Г.В.Кисунько, не отказываясь пока от «триангуляции», поставил в конце 1960г перед сотрудниками на полигоне задачу просчитать и проиграть на модели боевой программы возможность поражения ГЧ БР противоракетой с ядерной БЧ и с одним (вместо трёх) моноимпульсным радиолокатором цели (РКЦ). Как вспоминал [12] Н.К.Остапенко, «Мы взялись за расчеты и построили общебоевой алгоритм… сделали общебоевую программу ОБП-16, ввели ее в машину В.С.Бурцева и получили примерно те же данные, что и при методе трех дальностей». Генеральный Конструктор поначалу не мог этому поверить и, прилетев в феврале 1961г на полигон, лично перепроверил все расчёты и убедился в их правильности. Это было накануне решающей работы на системе «А» по перехвату ГЧ.
После того, как знаменитый перехват 4 марта 1961г был осуществлён, Г.В.Кисунько уже в мае доработал эскизный проект «А-35» с одним (вместо четырёх) локатором РКЦ в СК. К этому времени исследования и испытания Ю.Б.Харитона показали [12], что осколочно-фугасное поражение, даже с БЧ К.И.Козорезова, не исключало возможности штатного подрыва ядерной ГЧ БР как на атмосферном, так и на внеатмосферном участке. И Генеральный Конструктор вынужден был остановиться на ядерном варианте БЧ ПР. И никто не радовался такому решению больше, чем разработчики программ управления. Для них идентификация каждой отметки от цели и принадлежность её тому или иному из 4-х РКЦ, да ещё одному из 8-ми СК, была тяжёлой головной болью, особенно на стыке двух смежных секторов ответственности. В июне 1961г второй вариант эскизного проекта «А-35» был завершён, и началось строительство технологических объектов полигонного образца системы («Алдан») и серийное производство аппаратуры средств системы «А-35».
Однако, первые же результаты начавшихся в это же время испытаний экспериментального комплекса средств преодоления (КСП) ПРО («Верба», «Кактус» и «Крот») на средствах системы «А», представленные на полигон директором ЦНИИ-108 (впоследствии министром радиопромышленности) П.С.Плешаковым, дали обилие новых данных для усовершенствования стрельбовых РЛС системы «А-35» в части обеспечения работы в условиях применения противником КСП ПРО. 31 августа 1961г Г.В.Кисунько доложил на президиуме ЦК о результатах этих испытаний. В итоге, вышло специальное Постановление ЦК и СМ «О повышении ТТХ системы А-35 и дальнейших работах по ПРО», которым задавалась доработка эскизного проекта системы «А-35», в т.ч. в части работы РЛС в условиях ложных целей и активных помех (КСП ПРО). В это же время полным ходом шло выделение ОКБ-30 из состава КБ-1 в самостоятельное предприятие, и начались испытания на устойчивость аппаратуры к ядерным взрывам (операции К1 и К2). Поэтому доработанный третий вариант эскизного проекта «А-35» Главком войск ПВО В.А.Судец рассмотрел и утвердил лишь в октябре 1962г с рекомендациями его доработки. Как раз в это время завершалось размещение в Европе и Турции американских моноблочных БРСД Тор и Юпитер.
С этого момента работы по системе «А-35» приобрели приоритетный характер. В соответствии с определённым порядком создания системы, были начаты строительные работы на первых стрельбовых комплексах «Енисей», технической позиции, Главном командно-вычислительном центре, РЛС ДО Дунай-3М. В ходе доработки эскизного проекта в авральном режиме на системе «А» продолжились испытания на предмет определения устойчивости средств (аппаратуры) системы к воздействию поражающих факторов ядерных взрывов (операции К3, К4 и К5). Эти испытания были крайне необходимы для последующих работ по ПРО, в т.ч. и для «А-35». Указанные испытания также дали дополнительную информацию для доработки аппаратуры системы «А-35». В деле создания радиационно стойких отечественных систем вооружения и военной техники они внесли существенные коррективы, дополнив уже имеющиеся научно-технические знания, которые легли затем в основу соответствующих требований в ТТЗ.
Вся аппаратура системы «А», работавшая в дециметровом диапазоне волн, вплоть до выдачи Главной команды (команды на подрыв СБЧ ПР), отработала в основном хорошо. Но РЛС ДО (Дунай-2 В.П.Сосульникова и ЦСО-П А.А.Минца), работавшие в метровом диапазоне волн, высотными ядерными взрывами «ослеплялись» на 20-25 минут из-за возникающих после взрыва устойчивых ионизированных образований. Это послужило причиной форсирования работ по РЛС ДО Дунай-3, заданных предприятию НИИ Дальней радиосвязи ещё в 1960г для системы «А-35». Ещё только строящиеся дециметровые РЛС Дунай-3М и Дунай-3У были введены в состав и полигонного Алдана, и боевой системы «А-35» в Подмосковье. А это также привело к необходимости очередной доработки эскизного проекта «А-35», которая была задана постановлением от 4 мая 1963г. Четвёртый вариант эскизного проекта был завершён в конце 1963г. Однако, ещё в мае этого года финансирование всех работ по системе «А-35», в т.ч. начатых строительством стрельбовых комплексов, технической позиции и ГКВЦ, было приостановлено в связи с разворачиванием работ по системе «Таран», причем приостановлены устными распоряжениями из ЦК, Совмина, Минобороны и МРП.
Для правильного понимания ситуации, в которой оказался Г.В.Кисунько, необходимо отметить, что все доработки проекта (дважды дорабатывался аванпроект, четырежды – эскизный проект) проводились не потому, что проектируемая система не удовлетворяла требованиям ТТЗ (такового, как указано выше, вообще не было). Все доработки проводились исключительно в силу непрерывно появляющейся новой информации (например, по результатам испытаний, агентурных донесений или открытых публикаций), которая иногда не соответствовала (во всяком случае, по срокам) действительности, но военный заказчик всякий раз требовал доработки системы.
Так устроен мир, что человек способен эффективно работать только тогда, когда в ходе работы он поэтапно видит результаты своей деятельности. Например, при сборе ягоды все инструкции рекомендуют собирать её поэтапно, сначала в небольшую ёмкость (небольшая банка, кружка и т.д.), но только не сразу в ведро или другую «безмерную» ёмкость. В противном случае производительность сбора ягод существенно снижается – так уж устроена психология человека. Серьёзные работы также не избавлены от психологического давления. Незаконченность предыдущего этапа переносила все имеющиеся проблемы на следующий этап, и так – до бесконечности! Незавершенность проекта не давала возможности Г.В.Кисунько спокойно заняться решением очередных проблем, связанных с нововведениями в американских МБР и БРСД - появились первые сведения о проработке в США МБР с разделяющимися ГЧ. Правительственные сроки никто не отменял, и они как дамоклов меч висели над головой Генерального Конструктора! С появлением первых сведений (1961г) о создании КСП ПРО и возможности впоследствии создания в США МБР с разделяющимися ГЧ, шли ожесточённые споры об эффективности системы ПРО и целесообразности её создания, коль скоро она не способна уже в самое ближайшее время бороться с новыми средствами нападения. Возможность селекции головных частей из состава СБЦ, для их поражения в заатмосферном пространстве, не просматривалась даже теоретически, а поражение всех элементов СБЦ (в т.ч. ложных целей) не выдержит никакой бюджет. Именно в этот период В.Н.Челомей вышел с предложением создать систему ПРО «Таран», якобы способную защитить территорию страны от МБР с КСП ПРО. И без всякой экспертной оценки реальности такой системы, как говорится, волевым порядком финансирование работ по «А-35», якобы, не способной защитить страну от МБР с КСП, было остановлено.
Существовал общий принцип требований военного заказчика к новым разработкам: оружие должно было служить в течение 5 лет после принятия на вооружение и выполнять поставленные перед ним задачи. Принцип, безусловно, верный, но он мог быть применим не ко всем видам оружия и не во всякие времена. По отношению к сложнейшим системам ПРО, разработка которых продолжалась (как минимум) 8-10 лет, в периоды наиболее интенсивного развития оружия нападения (МБР), придерживаться такого принципа – значит заранее подвергать страну риску оказаться безоружной от новых средств нападения. Как только на временной оси появлялось окошко нашей незащищённости, вероятность агрессии со стороны потенциального противника резко возрастала, и противник наверняка этим мог воспользоваться – никаких иллюзий на этот счёт не надо было строить. Так считал И.В.Сталин. Поэтому и не допускал для противника такой возможности даже в тяжелейшие для страны времена - и когда создавали свою баллистическую ракету, и когда создавали свою атомную бомбу, и когда строили свою мощнейшую систему ПВО «Беркут». Это же подтвердили и агентурные донесения об имеющихся планах США по нападению на СССР, которые периодически корректировались, отслеживая развитие наших оборонных средств, вплоть до текущего времени.
Для Г.В.Кисунько, с момента получения им первой информации о комплектовании американских МБР комплексом средств прорыва ПРО, было совершенно очевидно, что без решения задачи селекции ББ на заатмосферном участке полёта СБЦ создать эффективную систему перехвата не удастся. Надо было искать пути решения этой задачи. По тому, что он предпринимал в это время (замысел второй очереди развития «А-35» на основе СК «Аргунь», проведение работ по возможности селекции ББ и т.д.), можно было понять, что возможность массированного налёта на Москву Генеральный конструктор практически исключал. Он не считал американцев дураками, которые, забыв про наши стационарные и мобильные МБР и БРСД, про наши ПЛАРБы, начнут массировано бомбить пусть даже самый крупный промышленно-административный объект. И при этом, подвергнут свою страну уничтожающему ответному удару со стороны наших РВСН. Нет! Логика стратегического плана ядерной войны, в условиях ограниченного количества ядерных зарядов и их носителей, должна толкать американцев бомбить в первую очередь наши пусковые установки, склады и аэродромы, и только потом осуществлять налёты на промышленные объекты. И чем больше у нас будет этих самых пусковых установок, складов и аэродромов, тем меньше боевых ядерных зарядов будет приходиться на города! В подтверждение этому приведу заключение американского исследователя А.Брауна, которое он дал в своей книге «Дропшот. Американский план атомной войны против СССР в 1957г» [29] : «Соединенные Штаты не могли выиграть такую войну в 1949 – 1950 гг. Стратегическая авиация не могла в то время нанести России один непоправимый удар. По ряду технических причин воздушное наступление против СССР не могло быть проведено молниеносно, атомные бомбардировки Москвы и Ленинграда планировались только на девятый день открытия боевых действий». Единый комплексный оперативный план (СИОП) США, постоянно корректирующийся по текущей обстановке, намечал [7, 29] время и способы американского ядерного нападения. В нём содержалась конкретная информация о всех военных объектах, намеченных в качестве целей,…включая количество и мощность ББ для каждой цели. По этому плану в 1961г было намечено 6000 целей, в 1971г – 16000 целей, в 1975г – 25000 целей, а в 1980г – уже 40000 целей в СССР и странах социализма, из них в Восточной Европе 900 городов с населением более 250 тыс. человек, 15000 – промышленных объектов, 3500 – военных целей.
Иначе говоря, Г.В.Кисунько совершенно логично считал, что налёт на Москву будет вполне ограниченным, а значит систему нужно строить в расчёте именно на ограниченный налёт. Поэтому-то он и не хотел [12] разрабатывать территориальную систему ПРО «Аврора», считая, что проектировать территориальную систему ПРО можно только после научного и технического решения проблемы селекции ББ из состава СБЦ. И если Г.В.Кисунько в ноябре 1965г и завизировал постановление ЦК и Совмина «О создании первой очереди противоракетной обороны Европейской части СССР», то сделал это только потому, что кроме «Авроры» в этом директивном документе значительную долю текста занимали его рекомендации по развитию второй очереди системы «А-35», в т.ч. очень важную часть - о стрельбовом комплексе «Аргунь» и РЛС с ФАР «Истра» [12].
5.5. Прослеживая динамику развития системы «А-35», отметим следующее. При всех вариациях состава системы, структурная и функциональная схемы её построения были приняты, примерно, такими же, как и в системе «А», что сохраняло преемственность и совместимость программного обеспечения, что существенно облегчило дальнейшие работы. По завершению аванпроекта к 1960 году система должна была уничтожать 8 парных целей (ББ плюс корпус последней ступени) типа Титан-2 и Минитмен-2 с моноблочными ГЧ, т.е. общее количество целей для обстрела составляло 16. Каждая парная цель должна была уничтожаться одним стрельбовым (СК) комплексом, которых, т.о., должно было быть 8. Каждый СК состоял из 4-х узлов, в состав каждого узла входила одна РЛС цели (РКЦ-35), 2-е РЛС противоракеты (РКИ-35) и 8 ПР. Отметим, что количество РЛС и ПР определялось не желанием Генерального Конструктора, а теми цифрами надёжности и эффективности, на которых настаивал военный заказчик (4 ГУ МО). Таким образом, общее количество огневых средств системы «А-35» к началу эскизного проекта должно было составлять: стрельбовых комплексов - 8, РКЦ-35 – 32, РКИ-35 – 64, ПР - 256. В расчёте именно на такое количество огневых средств с января 1960г военные строители приступили к проектированию технологических объектов под Москвой, в т.ч. и для системы передачи данных и связи.
В ходе эскизного проектирования (и даже в ходе строительства) шли жаркие споры о составе создаваемой системы, и уже только в ходе сдачи её средств, наконец, остановились на сокращённом её составе. Решение на использование ядерной БЧ в противоракете и переход от системы «триангуляции» к одностанционному варианту стрельбового комплекса существенно упрощали систему. Для решения той же задачи (перехват 8-ми парных целей) потребовалось всего – 8 СК, 8 РКЦ, 16 РКИ и 64 ПР. В расчете на такой сокращённый состав огневых средств системы «А-35» и началось с 1962г строительство, изготовление и монтаж средств системы под Москвой и её сокращённого полигонного варианта Алдан. Сокращённый состав средств боевой системы включал:
- главный командно-вычислительный центр ГКВЦ (г.Кубинка),
- совмещённая с ним двухсекторная РЛС ДО Дунай-3М (г.Кубинка),
- 8 СК в Клину (головной), Загорске, Наро-Фоминске и Нудоли,
- стартовые позиции (16 ПУ с 64 ПР, по 2 ПУ на каждом СК),
- техническая позиция (г.Балабаново),
- система передачи данных и связи по всему Подмосковью.
Полигонный вариант СК Алдан в конечном счете включал:
- ГКВЦ (40-я площадка),
- РКЦ-35 и два РКИ-35 (52-я пл.),
- стартовая позиция (53 пл.) и площадка заправки и снаряжения ПР (7 пл.)
- РЛС ДО Дунай 2, впоследствии Дунай 3УП (13-я и 14-я пл.),
- система передачи данных и связи.
Стрельбовые комплексы разрабатывались в двух вариантах под названием Енисей и Тобол, которые отличались только входящей в состав СК вычислительной машиной. Три СК Енисей имели в своём составе по две ЭВМ Т-40У и размещались в Клину, Загорске и Наро-Фоминске. Три следующих СК Тобол имели в своём составе одну более мощную ЭВМ 5Э92б и размещались там же. Хотя оба СК, и Енисей и Тобол, территориально находились практически в одном месте и в Клину, и в Загорске, и в Наро-Фоминске, они были полностью самостоятельными и составляли шесть стрельбовых комплексов. Два последних (из 8-ми) комплекса Тобол размещались близ п.Нудоль также в Подмосковье. Основные характеристики стрельбового комплекса [31]:
- зона обзора по дальности – 50 - 1535 км,
- зона поражения по дальности – 8 - 640 км, по высоте – 50 - 350 км,
- частота несанкционированного (без специального разрешения) пуска
противоракеты (аппаратурно) - 1 раз в 10000 лет,
- частота пуска по несуществующей цели, в боевой программе - 1 раз в 10 лет,
- время перехода из дежурного режима в боевой – не более 20с.
5.6. ГКВЦ системы «А-35» первоначально (при 3 - 4-х узловых СК) планировалось оснастить 29-ю ЭВМ типа 5Э92б [12, 32] – полностью полупроводниковой усовершенствованной ЭВМ производительностью 0,5 млн оп./с [18]. Как уже говорилось, структурно и функционально ГКВЦ продолжал развитие предыдущей (ГКВЦ системы «А») разработки и функционировал как многопроцессорный комплекс, реализовавший параллелизм вычислительных процессов и развитую систему прерываний. Особое внимание было уделено устойчивости работы комплекса при отказах и сбоях. Для этого было предусмотрено горячее резервирование на уровне машин и полный пооперационный аппаратный контроль каждой ЭВМ.
При дальнейшем развитии системы «А-35» каждый одноузловой стрельбовый комплекс имел в своём составе свою ЭВМ. СК Енисей имел 2-е ЭВМ Т-40У, одна из которых формировала единичные замеры координат цели и работу в боевом режиме всего СК, вторая обеспечивала функциональный контроль СК на всех уровнях от автономной работы до АФК системы. В СК Тобол все эти функции обеспечивала одна более мощная ЭВМ 5Э92б. Впоследствии в СК Енисей ЭВМ Т-340У были также заменены на 5Э92б. В конечном счёте, машинный парк ГКВЦ состоял из 12 ЭВМ: 8 ЭВМ по числу СК, 2 ЭВМ обслуживали боевую программу и функциональный контроль, 2-е находились в горячем резерве в режиме «подслушивания». Сеть была выстроена так, что любая резервная машина могла за доли секунды заменить любую из боевых. РЛС ДО Дунай-3М имела свой вычислительный комплекс. В состав ГКВЦ входили также центральный синхронизатор системы и главный узел связи.
5.7. РКЦ-35 (ГК Г.Кисунько) разрабатывался в ОКБ-30, являлся дальнейшим развитием радиолокатора РТН системы «А» и представлял собой [17] двухлучевой двухканальный моноимпульсный радиолокатор, способный в определённых пределах независимо сопровождать и измерять координаты парной цели - головной части и корпуса МБР. Полноповоротная приемо-передающая параболическая антенна имела рефлектор диаметром 18м. В общую трехзеркальную антенную систему типа Кассегрена были введены два независимо управляемых уникальных контррефлектора диаметром 2,3 м и 2.9 м, обеспечивавших раздельное автосопровождение ГЧ и корпуса МБР. Сигналы ортогональных поляризаций излучения (приема) формировались двумя контррефлекторами поочередно. Для уменьшения затенения рефлектора (от контррефлекторов, приводов и механизма их крепления) конструкция пластинчатого контррефлектора была изготовлена из стеклопластика с поляризационными пластинами из алюминиевой фольги. Штанги крепления были также изготовлены из стеклопластика прямоугольного сечения. Это позволило повысить коэффициент усиления антенны. Каждый контррефлектор имел механизмы поворота относительно двух ортогональных осей. Привода контррефлекторов позволяли осуществлять сканирование обоих лучей в коническом секторе с углом раствора три градуса, 1-го луча относительно оптической оси антенны, 2-го – относительно оси первого. Захват цели производился вручную, затем следовало её автоматическое автосопровождение. Радиолокатор формировал два узких моноимпульсных луча и имел точностные [31] характеристики по углам – не хуже 6 минут, по дальности – не более 18 м. 4-х рупорный облучатель, как и в РТН, фазировал на передачу у цели при средней мощности 72 кВт импульсы мощностью 120 Мвт (4х30 Мвт). Для передачи столь высокого уровня мощности волноводный тракт наполнялся сухим воздухом под избыточным давлением 6 атм. Импульсы обнаружения и автосопровождения имели разную длительность. На приём 4-х рупорный облучатель формировал с помощью СВЧ-мостов суммарный и два разностных канала, по которым принятые сигналы поступали далее на дальномерные устройства и угловые дискриминаторы. Функциональный контроль аппаратуры (автономный и в составе системы) осуществлялся с помощью различных датчиков, встроенных в передающее и приёмное устройства. Имитационный сигнал контроля мог управляться по амплитуде, дальности и угловому положению, а также по уровню специально формируемых шумов.
Антенна укрывалась шарообразным куполом, выполненным из радиопрозрачного материала с сотовой структурой. Купол был испытан на устойчивость к избыточному давлению 0,05 кГ/см2. В ходе работ на полигонном Алдане (он комплектовался как СК Енисей) однажды вдруг обнаружилось [31], что пеленгационные характеристики, настроенные ночью по юстировочной вышке, днем вдруг начинали «плыть». Поскольку причину не удалось обнаружить, отменили все пуски до выяснения причины. И один из сотрудников (А.М.Топорков) случайно заметил, что поутру, когда вставало солнце, то оно своими лучами освещало часть купола, обращённую в сторону вышки. Просверлили одну из сот обшивки, и обнаружили воду. В другом месте, не освещённом солнцем, при сверлении обнаружили лёд. Дело было ранней весной, и в условиях резко континентального казахстанского климата, когда ночью температура на улице опускалась до минус 10-15 градусов, а днём на солнце – до плюс 20 градусов, просочившаяся в соты обшивки вода сначала замерзала и лёд не препятствовал прохождению радиосигналов, а затем на солнце он растаивал, и вода вносила существенные затухания радиосигнала. Это и явилось причиной «ухода» настроенных ночью пеленгационных характеристи. В технологию изготовления купола пришлось вносить существенные изменения, дабы предотвратить в дальнейшем такие «уходы».
5.8. В состав СК входили два однотипных РКИ-35 для перехвата отдельно последней ступени корпуса и ГЧБР. Станция разрабатывалась в ОКБ-30, определяла текущие координаты ПР и передавала на борт ПР команды управления. По принципу построения РКИ-35 была аналогична построению РКЦ-35. Но моноимпульсный радиолокатор РКИ-35 работал по сигналу ответчика, размещённого на борту ПР, и, несмотря на то, что имел две антенны, был одноканальным. Антенная система работала на круговой поляризации и состояла из двух зеркал [17]. 7-ми метровое зеркало формировало узкий луч для сопровождения ПР при её наведении на цель и обеспечивало в режиме узкой диаграммы направленности (УДН) точностные характеристики [31] по угловым координатам – не хуже 7,5 мин., по дальности – не более 25м. В режиме широкой ДН зеркало диаметром 1,5 м со спиральным облучателем формировало широкий луч вывода противоракеты после старта на траекторию наведения. Обе антенны располагались на общем опорно-поворотном устройстве. Переключение узкого и широкого лучей производилось в волноводном тракте.
5.9. Боевая противоракета А-350 разрабатывалась в ОКБ «Факел» специально для системы «А-35». Имея значительно большие, чем у ПР В-1000 системы «А», дальность (до 640км) и высоту полёта (до 350 км), она существенно отличалась от В-1000. Вариант ПР с ядерной БЧ был двухступенчатым, именовался А-350Ж и имел длину порядка 20м и массу около 30т [9]. По результатам испытаний противоракета А-350Ж была доработана в радиационно-стойком варианте, который был обозначен как А-350Р. Ракета находилась в стальном герметичном контейнере, который вместе с ракетой входил в состав подъёмно-стартового устройства. Последнее размещалось в открытом надземном положении и наводилось по азимуту и углу места, причём угол места устанавливался дискретно в двух положениях – по углам 60 и 78 градусов. Первая ступень ракеты представляла связку из 4-х пороховых двигателей, отстреливавшихся пирозапалами после окончания работы (когда тяга ступени приближалась к нулю). На ней устанавливались 4 складывающихся в контейнере стабилизатора с аэродинамическими рулями, которые раскрывались после выхода ракеты из контейнера. Вторая ступень ракеты имела маршевый традиционно жидкостной двигатель с поворотной камерой для изменения вектора тяги в заатмосферном пространстве. Такое построение ракеты диктовалось исключительно тем отечественным уровнем развития ракетной техники, которым мы обладали на момент создания ракеты. Функциональный контроль и режим запуска ракеты осуществлялись с помощью специально изготовленного наземного гидроагрегата. Вариант осколочно-фугасной ПР А-350 использовался только на полигонных испытаниях и на боевые позиции в Подмосковье не поставлялся.
Первые бросковые пуски макетов А-350Ж с временной стартовой позиции Балхашского полигона начались в апреле 1962 г. До мая 1963 г. было осуществлено шесть пусков. Как вспоминал начальник отдела двигательных установок МКБ «Факел» И.Карамышев:
«В соответствии с требованиями А-350Ж должна была длительное время находиться на стартовой позиции в заправленном состоянии. С этой целью мы разработали ампулизированный вариант маршевой ступени противоракеты со специальной системой контроля. Ещё одним новшеством, которое было нами впервые использовано, стала роторная система подачи компонентов топлива в турбонасосный агрегат двигательной установки…».
Чрезвычайно важной для управления ракетой и практически трудновыполнимой для однокамерных ЖРД [9] считалась задача обеспечить работу двигателя при восьмикратном изменении тяги и повторном включении. И эта задача к концу 1963г была решена в ОКБ-466 под руководством А.Мевиуса. Однако, как уже говорилось выше, ещё в мае работы по системе «А-35» были остановлены! С сентября 1963 по октябрь 1964 г (несмотря на приостановку работ по «А-35»), было проведено ещё пять пробных пусков изделия с временной стартовой позиции. А 24 декабря 1965 г, уже после возобновления работ на системе «А-35», с временной стартовой позиции был произведен пуск противоракеты А-350Ж в штатной комплектации (т.е. в ТПК), но без БЧ. В очередном запуске 8 июня [9] 1966г вновь произошёл взрыв штатного варианта ПР А-350Ж. В сентябре 1967 г. начались испытания А-350Ж и А-350Р уже со стартовой позиции стрельбового комплекса «Алдан». На противоракетах А-350 предусматривались устройства, обеспечивающие безопасность эксплуатации, ликвидацию и аварийный подрыв. Бортовая аппаратура визирования осуществляла надёжный прием запросных импульсов РКИ и выдачу ответных сигналов о координатах ракеты. Боевая часть противоракеты имела спецзаряд мощностью 3Мт, который обеспечивал уверенное поражение ГЧ БР.
5.10. Систему передачи данных и связи (СПД) подмосковной «А-35» пришлось создавать заново. Постановлением от 07.01.1960г головным разработчиком СПД был определён НИИ-129, а Главным конструктором был назначен Ф.Липсман. Хорошо зарекомендовавшая себя в системе «А» радиорелейная связь на базе РРЛ типа «Р-400» не обладала нужной пропускной способностью и имела ограниченный состав абонентов. Новая РРЛ «Циклоида» имела существенно лучшие характеристики, но комплектовалась антенной системой перископического типа, которая на полигоне не выдержала испытаний по живучести. Наличие в Подмосковье большого количества электро-радиооборудования и оборонных радиотехнических систем создавало чрезвычайно сложную помеховую обстановку, и выполнить в этих условиях требования ТТЗ по надёжности, помехоустойчивости и достоверности передачи информации не представлялось возможным. В связи с этим было принято решение строить СПД на основе использования высокочастотного кабеля, серийно выпускаемого заводом «Москабель», типа МКСБ-60 (магистральный кабель со свинцовой оболочкой, бронирован двумя стальными лентами).
Для подтверждения такой возможности в НИИ-129 был создан специальный стенд, на котором исследовались характеристики прохождения видеоимпульсов. Положительные результаты этих экспериментов и легли в основу построения сети. Её живучесть целиком обеспечивалась кольцевой системой подключения действующих объектов системы, причем были проложены 2 кольца (внешнее и внутреннее), а также созданием резервных путей прохождения сигналов. Введенные в кольца необслуживаемые усилительные пункты (НУПы) были закопаны глубоко в землю и были относительно неуязвимы. Линии обходных маршрутов были спроектированы в виде независимых секторов, каждый из которых представлял собой автономный замкнутый контур до момента подключения его к внешнему и (или) внутреннему кольцу прохождения информации. В результате пути прохождения информации были охвачены по сути тройным горячим резервированием.
В систему была заложена синхронизация работы всех средств системы и привязка информации к шкале единого времени, а также возможность наращивания числа подключаемых объектов до нескольких десятков. Для удобства стыковочных, настроечных и ремонтных работ была разработана система телеуправления и телесигнализации (ТУТС), а позднее на пункте управления СПД было смонтировано большое табло, на котором отражалась вся информация о поломках и неисправностях.
СПД имела 8 стволов передачи данных (4 основных и 4 в горячем резерве), которые обеспечивали по каждому стволу пропускную способность 122880 двоичных единиц в секунду с достоверностью – не хуже 10–8 [31]. Позднее, при модернизации «А-35», система передачи была дополнена т.н. внешней системой передачи, которая устанавливала двустороннее информационное взаимодействие системы «А-35М» с КП СПРН и ЦККП и имела пропускную способность в направлении на КП СПРН –2400 дв. ед. в сек., на ЦККП – 1200 дв. ед. в сек.
На полигонном стрельбовом комплексе Алдан в качестве СПД применялись, как и в системе «А», дециметровые РРЛ.
5.11. Техническая позиция (база) АТП-35 осуществляла
- прием поступающих противоракет А-350, их проверки, хранения, подготовки к боевому использованию и пополнения стартовых позиций противоракетами;
- длительное хранение противоракет, необходимые регламентные и ремонтные работы;
База представляла собой комплекс сооружений, в состав которого входили [33]:
– разгрузочный корпус;
– корпус расконсервации;
– монтажно-испытательный корпус (МИК);
– склады незаправленных и неснаряженных противоракет;
– станция заправки азотом высокого давления;
– станция заправки горючим;
– станция заправки окислителем;
– корпус снаряжения боевой частью;
– склады полностью снаряженных противоракет;
– корпус АКИПС (регламентные работы с заправленными и снаряженными ПР).
Все технологические работы с противоракетами - хранение на технической и огневой позициях, транспортировка и старт противоракет – проводились при нахождении ПР в герметичном транспортно-пусковом контейнере (ТПК), где поддерживались необходимые температура, давление и влажность; это позволяло длительное время хранить противоракету на открытом воздухе. На пусковой установке ТПК с противоракетой мог храниться в горизонтальном и стартовом положении. ТПК являлся частью пусковой установки (ПУ).
С заводов-изготовителей противоракета А-350 прибывала на техническую позицию в виде отдельных частей и узлов, которые собирались, стыковались, заправлялись (шарбаллоны, баки горючего и окислителя) и снаряжались на базе, после чего ПР размещалась в ТПК и транспортировалась на стартовую позицию или в склад боеготовых противоракет для хранения. При отправке на склады заправка ПР азотом, компонентами топлива и снаряжение её боевой частью не проводились. Транспортировка противоракет в ТПК проводилась с помощью тягача МАЗ-537 со специальным прицепом.
5.12. РЛС дальнего обнаружения.
Создание радиотехнических узлов дальнего обнаружения сопровождалось немалыми трудностями. В связи с интенсивным количественным и качественным развитием МБР, других космических объектов (ИСЗ), их оснащения, а также снижением ЭПР боевых блоков и ИСЗ, для успешного их перехвата на дальних рубежах (до нескольких тысяч км) потребовались высокопроизводительные и высокопотенциальные РЛС ДО. Однако на рубеже 60-х годов промышленность была не готова удовлетворять потребности учёных в нужных материалах и комплектующих. Приведём только основные нужды [21], [35].
1. В СССР не было в дециметровом диапазоне мощных широкополосных с большим коэффициентом усиления и большим сроком службы электровакуумных СВЧ-приборов. Имелись электровакуумные приборы мощностью не более 10 кВт (в единичных экземплярах-до 50 кВт, с коэффициентом усиления порядка трех, сроком работы примерно 400 часов и временем восстановления около двух суток). Этого было явно недостаточно.
2. Имевшиеся в то время РЛС ПВО, использовавшие зеркальные антенны с небольшой площадью раскрыва и механическим перемещением диаграммы направленности антенны для обзора пространства (последовательный обзор), оказались непригодными для работы по новым целям. Потребовались антенны с большей поверхностью раскрыва и с большей скоростью обзора пространства, что оказалось возможным только при электронном качании ДН с параллельно-последовательным обзором, т.е. фазированные антенные решётки.
3. Теория радиолокации к этому времени уже показала возможность электронного сканирования лучом ДН антенны с помощью изменения частоты излучения и фазы излучателей. И если частотное сканирование, хотя и с ограничениями, уже применялось на РЛС Дунай-2, то для практической реализации более эффективного полностью фазового способа сканирования потребовалось большое количество (до нескольких десятков тысяч на одну РЛС) дешёвых фазовращателей для ФАР, технология изготовления которых в 1950-60 гг еще не была достаточно отработана. В станциях Дунай-3 применялся совмещённый способ – частотное сканирование по азимуту и ограниченное фазовое сканирование по углу места. Позднее, когда были созданы сравнительно дешёвые дискретные коммутационные фазовращатели, появилась возможность их применения в фазированных антенных решетках с полностью фазовым, более эффективным, качанием ДН.
4. На рубеже 60-х годов в стране попросту не существовало мощных вычислительных средств. Лучшая тогда ЭВМ БЭСМ-6 производительностью примерно 180 тыс. алгоритмических операций в сек., не могла удовлетворить требованиям разработчиков РЛС; требовалась ЭВМ с производительностью на порядок большей.
Анализ возникших проблем показал, что необходим совершенно новый подход к построению радиолокационных средств ПРО. Г.Кисунько ещё при создании системы «А» первым принял принципиально новый подход к построению РЛС как единой системы, в которой вычислительные средства являются функциональными узлами станции и разрабатываются в непосредственной связи с разработкой радиотехнических устройств РЛС - на единой конструкторско-технологической базе, на единых инженерных решениях, под руководством Главного конструктора РЛС. Именно такой подход позволил ему создать систему «А». А отсутствие именно такого подхода не позволило С.Лавочкину завершить создание системы ПВО «Даль».
РЛС ДО Дунай-3 (Дунай-3М)
Ещё 4 мая 1960 года, распоряжением Совмина В.П.Сосульникову была поручена для системы «А-35» разработка эскизного проекта системы раннего (дальнего) обнаружения АО-35 на основе РЛС "Дунай-3" с дальностью обнаружения до 3000км [31]. РЛС предназначалась для ведения непрерывной разведки космического пространства, обнаружения баллистических ракет, ИСЗ и других космических объектов и выдачи информации на РКЦ системы для перехвата баллистической цели и поражения низкоорбитальных ИСЗ. Кроме того, координаты целей должны были выдаваться на ГКВЦ для передачи на КП СПРН и ЦККП.
Станция должна была работать в дециметровом диапазоне частот и осуществлять обзор пространства в секторе 45х45 градусов [21]. Вероятность обнаружения должна была быть не хуже 0,95 при частоте ложных тревог не чаще 1 раза в сутки. РЛС должна была распознавать баллистические ракеты через десять секунд после их появления в зоне ответственности и выдавать стельбовым РЛС (РКЦ-35) целеуказания с точностями по углам – не хуже 15 минут, по дальности – не более 250м. В худшем случае РЛС должна была выдержать воздействие атомного взрыва, произведенного вероятным противником в 110 километрах от центра столицы, или в 50 километрах от РЛС. Поэтому разработчики системы «А-35» регламентировали размещение РЛС ДО в 60км от центра Москвы. Кроме того, станции должны были сопровождать до 18-ти тройных целей (ГЧ, последняя ступень корпуса и обтекатель ГЧ), т.е. обслуживать до 54-х элементов в качестве целей.
РЛС должна была выдерживать избыточное атмосферное давление 0,05 кГ/см2, поэтому специалисты по металлоконструкциям рекомендовали ограничить приемную антенну на опорах размерами 100 х 100 метров. При уровне приемной техники того времени РЛС потребовала бы излучения средней мощностью более 10 МВт. Создание "точечной" РЛС с таким параметром было и проблематично и нецелесообразно. После ожесточённых споров и обсуждений, как вспоминал В.П.Сосульников [21], «решили разрабатывать систему из 24 секторных РЛС, расположенных в восьми радиолокационных узлах вокруг Москвы (по три РЛС на каждом узле). При такой конфигурации восемь спаренных секторных азимутальных РЛС и восемь РЛС прикрытия зенитных углов создавали двойное радиолокационное поле, что позволяло бороться с активными помехами противника и, в конечном итоге, построить, как требовалось от нас, непроницаемую систему».
Позже было принято решение ограничить каждый узел двумя РЛС вместо трёх.
Первоочередными были определены узлы в Кубинке (в направлении на США) и Чехове (в направлении на Европу). Главной образующей системы АО-35 должна была стать станция "Дунай-3" в вариантах «Дунай-3» для Кубинки и «Дунай-3У» для Чехова. В её основе в обоих вариантах остался подтвердивший свои достоинства на Дунае-2 принцип непрерывного излучения и частотный метод качания луча в азимутальной плоскости. Однако уже в ходе разработки станции в Кубинке от непрерывного режима пришлось отказаться. В направлении цели излучался импульсный сигнал с формой диаграммы направленности, длительностью порядка 1 мс и частотным заполнением примерно 0,5 МГц. При средней излучаемой мощности в 845 кВт энергия такого зондирующего сигнала превышала у цели 1 кДж – невиданная по тем временам. Передающая и приемная антенны представляли собой плоские полотна размером 100 х 6 и 100 х 100 м, удалённые на 2-3 км друг от друга и составленные из волноводов, которые и составляли тогда в первом приближении фазированную решетку с частотно-фазовым управлением лучом.
Накопленный ранее опыт эксплуатации и отличные показатели надёжности и ремонтопригодности мощных резонаторных генераторов, позволили применить их и в новой станции. В качестве мощных оконечных усилителей были также специально разработаны металло-керамические тетроды. Увеличившаяся дальность действия РЛС "Дунай-3" (3000 км) повлекла переработку всего временного баланса, который был принят для станции Дунай-2. Её эффективная работа стала возможной только в длинноимпульсном (до 1 мс) режиме. Требования высокой производительности РЛС в боевом режиме заставили отказаться от метода ручного захвата цели (искусственных спутников Земли) на сопровождение, т.к. эта идея, уже реализованная на РЛС «Дунай-2», оказалась неудачной.
Задачу обнаружения и сопровождения цели пришлось переложить на ЭВМ. И с этим блестяще справилась теоретическая лаборатория под руководством Ф.Песелевой, вновь созданная в НИИДАРе. Боевая программа, разработанная её сотрудниками, обеспечила обнаружение и сопровождение целей во всем секторе обзора РЛС с выдачей точных координат в реальном времени. В ходе последующей модернизации были оптимизированы антенная система РЛС (увеличен КНД ) и её приёмный тракт (введены транзисторные МШУ), а также частично боевые программы. И в состав системы «А-35М» станция уже входила под названием «Дунай-3М».
Не менее сложной оказалась задача обеспечения сканирования пространства в секторе 45х450. Сканирование по углу места осуществлялось изменением фаз между линейными излучателями. Угломестная координата цели измерялась амплитудно-фазовым моноимпульсным методом. Сканирование ДН по азимуту осуществлялось путем изменения частоты. Азимутальные координаты измерялись по максимуму диаграммы в суммарном моноимпульсным канале. Непрерывное движение луча ДН в соответствии с линейным изменением частоты обеспечивало сканирование пространства по азимуту. Сложность состояла в том, что заказчик ограничил диапазон изменения частоты для этих целей величиной 10% (примерно 40 МГц). Как вспоминал В.П.Сосульников, антеннщикам пришлось изобрести оригинальную, задуманную ещё Григорием Васильевичем Кисунько, полуволновую замедляющую структуру, которая при заданном изменении частоты позволяла отклонять луч на +/-280. Однако при этом потребовались прецизионная точность изготовления 100-метровых волноводов и отклонение диаграмм направленности передающей и приёмной антенн не более чем на 0,10 . Изобретательность антеннщиков и точность авиазаводов позволили решить эту задачу.
Требуемую пропускную способность удалось получить благодаря свойствам антенны с частотным качанием луча и выбору радиолокационного сигнала с линейной частотной модуляцией; при обзоре пространства нет надобности ждать возвращения сигнала, т. к. он без потерь принимался с того направления, с которого ушёл сигнал на частоте передачи. На приёме импульсный сигнал длительностью порядка 1 мс и полосой 0,5 МГц после гетеродинной свертки обладал треугольным спектром, что обеспечивало хорошее разрешение по дальности. На передачу формировался луч шириной 5° по углу места и 0,5° по азимуту. Такой диаграммой направленности весь угломестный диапазон сканировался с помощью изменения фазы облучателей за 9 строк. Приёмные диаграммы направленности для каждого передающего луча образовывали веер из 9-ти лучей в угломестной плоскости шириной 0,5° х 0,5°. Всего было 135 приемников, коммутировавшихся на спектроанализаторы. При построчном («телевизионном») обзоре заданного сектора на передачу по углу места размещалось 9 строк, по 5° шириной каждая. Для каждого предающего луча (т.е. для каждой строки) подключались 15 приемных каналов из 135, которые обслуживали весь угломестный диапазон в 450. Каждый приемный канал подключался к спектроанализатору, охватывавшему всю полосу частот дальности в пределах одного азимутального направления (10 МГц). Одиночный фильтр параллельного спектроанализотора имел полосу примерно 1 кГц и охватывал пятисотметровый участок дальности из всего заданного диапазона дальностей (3000 км), поэтому общее количество фильтров приближалось к 10000.
Непростую теоретическую проблему представляла траекторная обработка целей. В рабочем секторе станции предполагалось появление различных целей – баллистических ракет, искусственных спутников, аэростатов и самолётов. Станция должна была произвести вторичную (траекторную) обработку поступающей информации, отселектировать баллистические цели и только их координаты выдавать на РКЦ. Прочие цели должны были передаваться на другие системы (ЦККП, КП ПВО и т.д.). Первоначальная обработка траекторий, хотя точностных характеристик станции вполне хватало для точной аппроксимации, показала, что очень часто аппроксимированная траектория искусственных спутников «приземляла» их (т.е. показывала их падение) в центре Москвы, иначе говоря, поступала ложная тревога о налёте БР на Москву. Учитывая, что в зону действия РЛС попадал громадный поток спутников, который к тому же всё время увеличивался, требование к частоте ложных тревог невозможно было реализовать. Анализ причин возникновения «ложных тревог» привёл к тому, что в аппроксимирующий полином, помимо признака огибания целью Земли, был введён признак несоответствия траекторий движения целей по углам и дальности законам движения целей в поле тяготения Земли. И с этим прекрасно справилась группа специалистов НИИ ДАР под руководством Е.Мелентьева.
Все вышеприведенные проблемы удалось решить исключительно благодаря введению в состав узлов дальнего обнаружения вычислительного комплекса из 6-ти ЭВМ 5Э92б (0,5 млн.оп/с), на 4-х из которых проводилась первичная и вторичная (траекторная) обработка координатной информации, управление узлом, в т.ч. аппаратурой регистрации и отображения. 5-ая ЭВМ обеспечивала функциональный контроль узла на всех уровнях от автономной работы до АФК системы. 6-я ЭВМ использовалась для горячего резерва.
Для наглядности и удобства работы операторов был разработан цветовой индикатор, на котором траектории различных целей представлялись разными цветами. Кроме того, начальник лаборатории В.Шапошников создал уникальную систему объемного отображения космической обстановки "Планетарий" . Эта система позволяла наблюдать объемное изображение Земли и летающие вокруг нее спутники. "Планетарий" был установлен в технологическом здании приемной позиции и исправно служил все годы работы «Дуная-3М». Командующий отдельной армией ПРН генерал Н.И.Родионов [34] вспоминал:
«Первые впечатления - незабываемые. Приемная антенна в виде шалаша имела антенное полотно 100 х 100 метров, высоту - 128 метров. Вес конструкций из черного металла - 5000 тонн. Технологические сооружения - многоэтажные, размер каждого этажа больше футбольного поля. Например, сооружение 201 (приемная позиция) имело высоту 22,5 метра, ширину 83 метра и длину 170 метров. Все помещения были заполнены технологической аппаратурой…» .
В 1964 году в первоначальный проект были внесены изменения, и количество узлов системы АО-35 было сокращено с восьми до четырех, а затем и до двух – в районах Кубинки и Чехова. Строительство головного радиолокационного узла в составе двух РЛС Дунай-3 в районе Кубинки велось с 1962 года. В 1968г ввиду острой необходимости станция, ещё не принятая на вооружение, была сдана в опытную эксплуатацию. Узел СДО представлял собой две конструктивно сблокированные РЛС, причем их строго противоположно направленные антенны были сблокированы в виде гигантского шатра. Передающая и приёмная позиции в обеих станциях были разнесены примерно на 2-3 км. В 1974 году были проведены заводские испытания РЛС. К 1975 году головную РЛС в Кубинке состыковали с головными объектами системы «А-35» и подготовили к государственным испытаниям в составе системы «А-35». В 1978г кубинский узел СДО был принят на вооружение, поставлен на боевое дежурство и использовался в Системах «А-35» и «А-35М». Основные тактико-технические характеристики РЛС Дунай-3М [34]:
1. Диапазон волн – дециметровый.
2. Зона обзора: по дальности – 300–3000 км, по азимуту – 305–3530 и 120–1680, по углу места – 1–490.
3. Метод обзора – построчный, телевизионный, с числом угломестных строк – 9.
4. Период обзора сектора – 1 сек.
5. Количество одновременно сопровождаемых целей одним сектором (разрешенных элементов или неразрешенных скоплений) – 32.
6. Разрешающая способность: по дальности – головная часть – головная часть – не более 1,7 км, головная часть – корпус – не более 3,4 км, по угловым координатам – не хуже 10 минут.
7. Максимальные значения ошибок через 50 сек. после выдачи первого стандартного сообщения: по дальности – 434 м, по азимуту – 11,7 угл. мин., по углу места – 10,4 угл. мин.
8. Средняя излучаемая мощность – 845 кВт.
К сожалению, в 1988г на узле в Кубинке произошёл пожар (приёмной позиции), после которого станция уже не подлежала восстановлению. К этому времени проходила приёмо-сдаточные испытания РЛС Дон-2Н, которая и взяла на себя нагрузку Дуная-3М.
Роль и значение РЛС Дунай-3 очень точно оценил В.П.Сосульников [3, 21]:
«Радиолокатор Дунай-3 (в последствии Дунай-3М) сыграл важную роль в решении проблемы контроля космического пространства. Будучи в своё время единственным в нашей стране радиолокатором дальнего обнаружения, благодаря высоким потенциальным и точностным характеристикам, большому сектору обзора и хорошей пропускной способности, РЛС могла наблюдать в течение суток весь поток отечественных и зарубежных ИСЗ, пролетавших через его сектор обзора, и выдавать информацию по ним в Центр контроля космического пространства более чем по 2000 ИСЗ».
РЛС Дунай-3У
Узел дальнего обнаружения в Чехове формировался на основе другой станции - усовершенствованной РЛС Дунай-3У. В 1967г А.Мусатовым был завершён проект этой уникальной РЛС, и в 1968г был начат монтаж её полигонного варианта Дунай-3УП. «Дунай-ЗУ» также представлял собой [31, 36] РЛС непрерывного излучения с линейной частотной модуляцией. Станция располагалась на двух позициях, разнесенных друг от друга, примерно, на три километра – передающей и приемной. Обе позиции спроектированы как единая система массового обслуживания, управляемая системой автоматического управления (САУ). Узел также состоял из двух РЛС - СРЛС-61 и СРЛС-62. Однако если приёмные полотна Дунаев-3 в Кубинке были сблокированы и располагались строго противоположно направленными, то в Чехове антенные полотна СРЛС-61 и СРЛС-62 отстояли друг от друга на 150м и были развёрнуты под небольшим углом.
Обзор пространства РЛС «Дунай-3У» - построчный по типу телевизионного растра за 16 строк с темпом 4 с. Сектор обзора по азимуту и углу места 48° на 48°. Конструктивная дальность обнаружения баллистических целей – не менее 5 тыс. км. Минимальный угол места 0,5°. Излучаемая мощность в непрерывном режиме – 3 тыс. КВт. Чувствительность приемного устройства – 10-18 Вт.
Луч по азимуту (строке) движется за счет линейного изменения частоты излучаемого сигнала. Поэтому антенна выполнена из линейных волноводно-щелевых излучателей бегущей волны. Положение ДН по углу места определяется изменениями фаз по заданному закону между линейными излучателями.
РЛС позволяет осуществлять автоматическое обнаружение и построение траекторий космических объектов, а также их классификацию, определяющую характер налёта (одиночная цель, СБЦ, групповой налет, массированный налет). Пропускная способность радиотехнического тракта – не ограничена. Пропускная способность вычислительного комплекса характеризуется возможностями построения не менее 1000 траекторий космических объектов (32 сложных баллистических цели) одновременно. Максимальные ошибки измерения координат составляют: по дальности – не более 100 м, по азимуту – не более 5 угловых минут, по углу места – не более 7 угловых минут.
Для удовлетворения столь жёстким требованиям прежде всего понадобился мощный оконечный СВЧ-усилитель. Если для Дуная-3 был разработан усилитель на метало-керамическом тетроде, то для Дуная-3У был разработан специальный усилитель на ЛБВ «Весна» мощностью не менее 100 КВт, коэффициентом усиления не менее 1000, КПД не менее 30%, временем включения не более 10-15 мин и сроком службы 5 лет.
Передающая позиция РЛС Дунай-3У состоит из антенны, 30-ти передатчиков, системы синхронизации, системы питания и системы охлаждения. Антенное полотно составляют 30 волноводов. Каждый волновод возбуждается от отдельного 100 кВт передатчика, генерирующего чистый ЛЧМ-сигнал с уровнем собственных шумов не более 10-18 Вт/Гц, чем создаётся общая мощность передающего устройства 3000 кВт. При этом система синхронизации обеспечивала синхронность запуска всех передатчиков с точностью не хуже 5 наносекунд. Каждый передатчик состоит из 50-ваттного возбудителя и оконечного усилителя на ЛБВ «Весна». Генераторы возбудителей перестраиваются ферритами, которые управляются автоматическими фазовыми системами (СУФ) и изменяют фазы колебаний генераторов по заданному параболическому закону, обеспечивая сканирование луча в угломестной плоскости. Конструктивно передающая и приемная антенны выполнены на одинаковых волноводах с полуволновой замедляющей структурой и элементами развязки между волноводами. Развязки введены для устранения связи между волноводами и обеспечивают стабильность ДНА антенны в азимутальной плоскости и независимость фазового распределения в угломестной плоскости. Требуемое амплитудное и фазовое распределение вдоль волноводов обеспечиваются конструкцией волноводов и высокой точностью их изготовления.
В состав приемной позиции входят: антенна, приемное устройство, вычислительный комплекс и инженерный комплекс. Антенное полотно состоит из 100 таких же волноводов, как и на передающей позиции. Диаграмма направленности антенны на приём формирует луч шириной 0,5° в азимутальной плоскости и 0,75° в угломестной. При пересечении целей движущимися ДН приемной и передающей антенн в приёмном устройстве автоматически формируются принятые сигналы. Способ их формирования и обработки обеспечивает низкий уровень остатков «сжатого» сигнала. Практически в РЛС «Дунай-ЗУ» уровень остатков не превышает минус 80 дБ. Обзор пространства осуществляется по типу телевизионного растра, за счет излучения частотно-зависимой антенной колебаний с ЛЧМ в азимутальной плоскости и построчным обзором за 16 строк - в угломестной плоскости. Наклон фазового фронта в угломестной плоскости задается от САУ и отслеживается автоматическими фазовыми системами (СУФ), путем сравнения фаз колебаний снимаемых с центров волноводов с фазами колебаний с опорного тракта.
Наиболее сложной частью создания РЛС «Дунай-3У» явилась разработка для неё вычислительного комплекса на основе уникальной ЭВМ К-340[12]. Так как число целей, сопровождаемых станцией, должно было быть не менее 500, в реальном времени их сопровождение с выдачей координат и траекторную обработку можно было сделать лишь с помощью системы массового обслуживания, теория которой к этому времени имела хорошие наработки в практическом воплощении. Производительность такого комплекса должна была превышать 10 млн.оп/с. Таких вычислительных систем в мире ещё не было, и создавать их пришлось заново. За решение этой задачи взялся НИИДАР, возглавляемый до 1963г Ф.Лукиным. Задача была блестяще решена коллективом под руководством Д.Юдицкого и И.Акушского, которых Ф.Лукин пригласил в НИИ-37 (НИИ ДАР) для создание ЭВМ на основе Системы остаточных классов (СОК).
Такая ЭВМ была создана [37] под названием на первом этапе Т-340А, а на следующем (серийном) этапе – К-340А. Она оперировала с числами, представленными не в обычном позиционном счислении, а в системе остаточных классов: каждое многоразрядное слово представлялось в виде нескольких малоразрядных позиционных чисел (модулей), являющихся остатками от деления исходного числа на взаимно простые основания. Такое представление, давало возможность распараллелить вычисление над словами, названное модулярной арифметикой. То, что ранее делалось, скажем за 10 тактов работы позиционной ЭВМ, в СОК можно было сделать за один такт. Ввиду малорзрядности модулей, все операции над ними можно было запоминать в виде таблицы (наподобие таблицы умножения), и далее не производить каждый раз вычисления, а за один такт проводить считывание результата из запомненной таблицы. Это свойство табличной арифметики как нельзя лучше подходило для набора типовых процедур, которые использовались для формирования координатной и траекторной информации РЛС. При этом табличным способом в СОК можно выполнять не только простейшие операции, но и процедуры, описываемые полиномами любой сложности [37]. Этим объясняется одно из парадоксальных свойств модулярной арифметики: эффективная производительность модулярной ЭВМ может быть в десятки и сотни раз выше, чем у позиционной ЭВМ с той же тактовой частотой. Кроме того, введением в СОК избыточных оснований можно было осуществить контроль и исправление ошибок в процессе выполнения операций, чего не умели делать обычные позиционные ЭВМ. Однако у них имелся и существенный недостаток - нетрадиционная специфика программирования, которую удалось преодолеть специально разработанным эмулятором.
ЭВМ К-340А первой в мире преодолела барьер быстродействия в 1 млн. оп/с [37]. Её производительность составила 2,4 млн. оп/с, а стоимость выполнения операций (основной экономический показатель ЭВМ) составляла 25 копеек/оп. В серийном производстве было изготовлено 50 комплектов ЭВМ; многие её образцы уже более 40 лет работают в системах.
Таким образом, в состав вычислительного комплекса [12] входят: система ассоциативного распределения информации (АРПИ), центральный вычислитель (ЦВС) на семи вычислительных машинах К-340А и система автоматического управления РЛС (САУ) на трех машинах К-340А. Общее быстродействие 10-машинного комплекса составило 25 млн. оп/с. Для справки: ближайшая по характеристикам ЭВМ США (СDC-6600) в 10-процессорном варианте имела во второй половине 60-х годов быстродействие 3,3 млн.оп/с. В полигонном варианте (Дунай-3УП) вычислительный комплекс состоял из 5-ти ЭВМ К-340А: 3 ЭВМ в центральном вычислителе вместе с программно-реализованной системой ассоциативного распределения информации, и 2-е ЭВМ в системе автоматического управления РЛС.
Аппаратура РЛС была изготовлена на феррит-транзисторной элементной базе, соответствующей 2-му поколению отечественных ЭВМ. Существенным нововведением в конструктивном исполнении явилось то, что, по настоянию Главного конструктора А.Мусатова, все аппаратные шкафы были оборудованы автоматической блокировкой дверей. И для того, чтобы провести какие-либо ремонтно-профилактические работы, требовалось официальное заявление ответственного представителя по этой аппаратуре. После этого шкаф разблокировался, причём после проведения работ дверь шкафа снова блокировалась и сразу же следовал автоматический функциональный контроль характеристик аппаратуры шкафа. Такая организация работ существенно дисциплинировала персонал и исключала возможность доступа к аппаратуре неограниченного круга лиц со всеми вытекающими из этого последствиями. Забегая несколько вперёд, скажем [36]: в 1968 г. были завершены строительные работы, начаты монтаж оборудования и настройка РЛС Дунай-3У, а в 1973 г. были завершены ее государственные испытания. В 1969 г. было начато строительство второй РЛС, а в 1974 г. узел СДО из двух РЛС Дунай-3У с противоположно направленными секторами обзора был развернут. В 1975 г. чеховский узел СДО, ещё не принятый в эксплуатацию, был, тем не менее, поставлен на боевое дежурство и включен в состав Систем «А-35» и «А-135» с секторами обзора в направлении Китая и северной Европы.
В процессе боевого дежурства обе РЛС «Дунай-ЗУ» показали высокие тактико-технические характеристики и показатели надежности. В силу этого «Дунай-ЗУ» вносит основной вклад в решение задач ККП, в частности, главной задачи – поддержание каталога космических объектов (КО), находящихся на орбитах ИСЗ в низкоорбитальной области. От СРЛС-61 и 62 поступало 50% результатов всех радиолокационных измерений (около 20 тыс. измерений в сутки). СРЛС-61 и 62 участвовали в контроле 98% всех сопровождаемых объектов каталога. 50% всех низкоорбитальных объектов каталога (около 2,5 тыс.) контролировалось в основном по информации СРЛС-61 и 62. Среди измерений, участвующих в процессе обнаружения новых КО, около 90% – измерения от РЛС «Дунай-ЗУ». При разрушениях космических объектов большая часть фрагментов (с эффективной поверхностью рассеяния более 0,01 кв. м) обнаруживалась РЛС «Дунай-ЗУ».
В эксплуатацию Чеховский узел был принят в мае 1978 г. с установленным сроком службы 12 лет. Затем этот срок был продлен до 1 января 2001 г. Позже срок службы СРЛС-61 продлевался ещё дважды (до 1 января 2005 г и до 31 декабря 2009 г). Таким образом, СРЛС-61 непрерывно функционирует в режиме «боевая работа» с мая 1978 г. Срок службы СРЛС-62 в 1990г также был продлен до 2000г включительно. Однако с сентября 1998 г. СРЛС-62 находится в режиме «выключено».
5.13. В сентябре 1964г в руководстве страны произошли крупные изменения. Был освобождён от должности руководитель страны Н.Хрущёв. В 1964г был завершён окончательный вариант эскизного проекта, а на РКЦ Алдана, несмотря на запрет работ на системе, начались проводки баллистических ракет, запускаемых с северного полигона. С 1965г все работы на системе «А-35» были возобновлены. Как вспоминал Заместитель Генерального Конструктора по системе Н.К.Остапенко: «Но время, почти два года, было упущено, сроки сорваны. Пришлось восстанавливать развалившуюся сложную кооперацию. Правда, мы максимально использовали этот вынужденный простой для улучшения проекта, разработанного в условиях жесточайшего дефицита времени. Это улучшило Систему «А-35», но и потребовало некоторых доработок ранее построенных или изготовленных объектов. Так, например, были проведены дополнительные работы на усовершенствованных стрельбовых комплексах Тобол в Клину, Загорске, Наро-Фоминске и Нудоли».
Напрашивается вопрос, почему американцы, имея подавляющее превосходство в количестве ядерных зарядов (на 1965г у США их было в десять раз больше, чем у СССР), тем не менее не напали на СССР на рубеже 60-70-х годов ХХ века, когда наши ядерные БРСД были вывезены с Кубы после Карибского кризиса, а система ПРО «А-35» находилась только на этапе завершения строительства её объектов? Анализ показал следующее. СССР к этому времени имел достаточное количество баллистических ракет, в т.ч. с КСП ПРО, рассредоточенных по обширной территории страны, и разрушить весь этот ядерный потенциал одномоментно, в случае нанесения американцами упреждающего ядерного удара, было невозможно, особенно если учесть, что значительная его часть случайным для противника образом перемещалась по территории страны. Ответный удар оставшимися средствами был бы неминуемым и катастрофическим по своим последствиям для США! Кроме того, в США хорошо знали, что в СССР готовится к постановке на боевое дежурство система ПРО под Москвой, которая также усиливала возможность нанесения ответного удара.
Американские стратеги, хотя и не все, прекрасно понимали эти угрозы. В 1967г наш премьер А.Н.Косыгин [9], прибывший в США на Генеральную Ассамблею ООН, был приглашён Президентом США Л.Джонсоном на конфиденциальную беседу. Вместе с министром оборона Р.Макнамарой они попытались убедить А.Н.Косыгина отказаться от создания нами системы ПРО под Москвой, поскольку США якобы всегда смогут прорвать её очередным увеличением количества МБР. А.Н.Косыгин четко ответил «нет». И через 3 месяца в США приступили к разработке своей системы ПРО «Сентинел», преобразованной затем в «Сейфгард». Они понимали её вес в системе стратегической обороны США. Кроме того, в эти годы США, испытавшие на Кубе и во вьетнамской войне эффективность нашего ракетного оружия, уже не теоретически, а вполне реально ощущали холодок ядерной катастрофы. Это-то и не позволило им напасть на нас в то время, пока ВПК, Минобороны и Минрадиопром «воевали» с Генеральным Конструктором, всячески блокируя постановку «А-35» на боевое дежурство. Но искушать судьбу страны таким образом конечно же было непозволительно!
Упущенное время заставило форсировать работы. По состоянию объектов ближе всех к завершению находились стрельбовые комплексы Енисей в Клину (головной), Загорске и Наро-Фоминске. Эти объекты решено было ввести в первую очередь. В соответствии с эскизным проектом в Солнечногорске решено было создавать основной командный пункт (он получил название главного командно-вычислительного центра - ГКВЦ-1). В Кубинке создавался запасной командный пункт (ГКВЦ-2). В состав первой очереди также вошли два узла с РЛС дальнего обнаружения "Дунай-3" в Кубинке и Чехове, система передачи данных (по всему Подмосковью) и техническая позиция (база) в Балабанове. На объектах началось формирование войсковых частей. По решению ВПК для координации работ на объектах «А-35» была создана Центральная Межведомственная оперативная группа (ЦМОГ), которая стала высшим звеном оперативного руководства по вводу в строй системы «А-35». Она состояла из руководящих работников министерств и ведомств, её состав утверждался специальным решением ВПК. Возглавил ЦМОГ руководитель одного из управлений МРП В.Г.Дудко. В тесном контакте с ЦМОГ работало управление РТЦ-81 в 4 ГУ МО (впоследствии – 2-е управление 4ГУМО), сформированное ещё в конце 1962 для контроля за строительно-монтажными работами на объектах «А-35». В конце 1965г, в образовавшуюся для Г.В.Кисунько паузу работ, вышло Постановление о разработке проекта второй очереди развития «А-35» на основе СК «Аргунь» и РЛС «Истра», который был завершён в 1966г. Ниже об этом будет сказано в отдельной главе.
В этом же 1966 году на головном и двух других объектах начались монтаж и стыковка аппаратуры СК Енисей. Для этих работ было задействовано Государственное производственно-техническое предприятие (ГПТП) Гранит, которое в мае 1966 года приступило к пусконаладочным работам. Началось строительство всех СК Тобол. 30 июля 1966 года в связи с нарастающим объемом работ по системе «А-35» было образовано Государственное Союзное проектно-конструкторское бюро (ГСПКБ) МАП - головное по стартовым и техническим позициям, коллектив которого имел внушительный опыт и авторитет в этой области. Главным конструктором ГСПКБ был назначен В.В.Ильичев. А 15 мая 1969 года ГСПКБ было переименовано в Государственный Союзный завод "Горизонт" с хорошей собственной производственной базой, который и вёл все работы на стартовых позициях. Последние, при сдаче объектов заказчику, были переименованы затем в отдельные противоракетные центры.
Одновременно на полигоне форсировано продолжилось строительство СК Алдан, которое было завершено в 1965г. 24 декабря 1965г П.Д.Грушиным с временной стартовой позиции был неудачно проведен первый испытательный пуск противоракеты А-350Ж в полной штатной комплектации, но без боевой части. Следующий неудачный пуск штатной А-350Ж был проведен 8 июня 1966г. Ракета взорвалась на стартовой позиции, после чего в аварийном режиме в течение 1,5 месяцев временный старт был восстановлен. К сожалению, материалов о причинах этих неудач разыскать не удалось. До конца 1966г шло изготовление аппаратуры и поставки её на полигон. Далее начались монтажные, стыковочные и настроечные работы. К сентябрю 1967г в результате напряженнейшего труда разработчиков, монтажников и испытателей средства Алдана были смонтированы, настроены и подготовлены для начала пусков противоракет уже со штатной стартовой позиции Алдана по условным целям.
Полигонный стрельбовый комплекс должен был обеспечивать одновременную подготовку к пуску трех противоракет А-350 и автоматический пуск одной или двух противоракет. В силу высокой стоимости натурных экспериментов и территориальной ограниченности полигона, испытания на Алдане проводились опытно-теоретическим методом [31] с использованием математического моделирования. Разработка моделей и работы по моделированию проводились СНИИ 45 МО в тесном сотрудничестве с ОКБ-30, которое было переименовано в ОКБ «Вымпел», а позже – в НИИ радиоприборостроения (НИИРП). Именно моделирование позволило получить всеобъемлющие характеристики СК Алдан и интерпретировать их применительно к системе «А-35» в целом. О фундаментальности, объёме и сложности испытаний СК Алдан красноречиво говорят слова ИД НИИРП С.Курушкина [31]: «При парном пуске по БР к анализу привлекались около 900 параметров телеметрической информации, свыше 400 параметров внутристанционных измерений, данные внешнетраекторных измерений, а также результаты анализа средств, участвующих в работах, проведенных непосредственно на объектах системы в период подготовки и самой работы».
Испытания проводились по отечественным БРСД Р-12 и МБР Р-14, а также по специально выделенным мишеням. Эффективность стрельбы оценивалась по величине промаха в точке встречи, измеренного средствами внешнетраекторных измерений полигона. Первый пуск был проведен в начале 1968 г. и оказался неудачным из-за отказа ЭВМ 5Э92б. На Алдан к этому времени [12] вместо ЭВМ Т-40У был поставлен серийный образец машины 5Э92б под №1, который к тому времени почти выработал свой ресурс. После получения следующих двух образцов ЭВМ №№ 16 и 17 испытания были успешно продолжены уже в рамках конструкторских испытаний. Как вспоминал Заместитель Генерального Конструктора по системе Н.К.Остапенко, «Конструкторские испытания Алдана закончились пуском двух противоракет А-350 с поражением и головной части и последней ступени баллистической ракеты. Причем пуск БР был произведен внезапно для находящегося в боевом режиме расчета Алдана, в ночное время. После этого Алдан был предъявлен заказчику. Его госиспытания прошли в рекордно короткий срок, за два месяца, с отличным результатом. Закончились они в июне 1970 г. пусками противоракет А-350Ж (5В61) по реальной цели». Для анализа результатов испытаний был создан комплекс обработки данных (КОД) с математической моделью системы, которая позволяла восстанавливать параметры, незарегистрированные во время пуска. Впоследствии Алдан стал превосходнейшей базой для регулярных тренировок боевых расчетов подмосковных воинских частей ПРО.
Однако вопрос о возможности селекции целей в условиях помех оставался открытым. Хотя ещё в конце 1967г главнокомандующий Войсками ПВО П.Ф.Батицкий вышел в ВПК и ЦК КПСС с предложением сосредоточить все необходимые силы и средства на решении главной проблемы ПРО - проблемы селекции баллистических целей, это предложение не было поддержано.
На подмосковных объектах в это время шли в разной степени завершенности монтажные и настроечные работы. Ветеран ГПТП Ю.А.Миронов [34] вспоминает:
«Первые работники ГПТП появились на объекте в Клину в 1964 году для ведения надзора за строительными работами и приема помещений под монтаж аппаратуры. Тому, кто не бывал на крупных объектах, трудно представить царящий на них "хаос". Несколько организаций ведут одновременно работы в залах размером 18 на 60 метров, при вскрытых полах, сварке, пристрелке металлоконструкций, "втаскивании" и монтаже шкафов весом по 300 - 500 килограммов. Участвующие в этом люди, должны умудриться не повредить аппаратуру, не попасть под искры сварки или под дуло монтажного пистолета, наконец, просто не угробиться. Несмотря на все трудности, дело делалось, так как люди считали свою работу самой важной, нужной и срочной. Строительные работы завершались, монтаж аппаратуры двигался, и к концу 1965 года почти все, что надо, стояло в зданиях на своих местах. Были подключены тысячи кабелей, и началось самое интересное: настройка, стыковка, проверка и приведение аппаратуры в рабочее состояние». На каждом объекте существовали оперативные группы, в состав которых входили ответственные представители предприятий и организаций. Количественные требования по надёжности привели к тройному резервированию отдельных комплектов аппаратуры. Это привело к увеличению и состава боевой аппаратуры, и групповых ЗИПов, а значит, и дополнительных проблем в вопросах ремонта и материально-технического обеспечения. Головную боль приносило то, что аппаратура работала круглосуточно и уже в период опытной эксплуатации часть оборудования выработала установленный ресурс.
Ещё в 1966г под руководством Г.В.Кисунько был завершен проект комплекса "Аргунь" с РЛС "Истра" для второй очереди развития системы ПРО «А-35», и с мая 1967г на полигоне было начато его строительство. С этого же момента на Балхашском полигоне были начаты испытания и радиотехнических средств стрельбового комплекса "Азов", также сыгравшего значительную роль в развитии отечественных систем ПРО. Одновременно с этим, в сентябре 1967г, межведомственная комиссия под руководством Ю.В.Вотинцева рассмотрела три проекта перспективной системы ПРО: «Авроры» на базе СК «Аргунь» и РЛС Истра (Г.В.Кисунько), на базе РЛС «Дон» А.Минца и на основе РЛС «Программа-2» Ю.Бурлакова. Как вспоминал Ю.В.Вотинцев: «Основной комплексный эскизный проект Г. В. Кисунько на систему ПРО "Аврора" был отклонен, так как не отвечал ряду требований по эффективности и надежности. Но предложенный им многоканальный стрельбовый комплекс с вращающейся фазированной антенной решеткой "Аргунь", который эффективно служит до сих пор, был рекомендован для создания на полигоне в качестве основного измерительного средства». Также были отклонены и два других проекта, хотя В.Бурлакову разрешили создать полигонный образец «Программы-2» («Неман») для исследований возможности новых радиолокационных сигналов.
После указанного решения межведомственной комиссии в стратегических планах развития ПРО наступила полоса сомнений и неопределённостей. Дело в том, что американцы к этому времени начали форсированно создавать систему ПРО «Сентинел», принцип действия которой отличался от «А-35» с перехватом ГЧ на заатмосферном участке. «Сентинел» затем была заменена на «Сейфгарт» - систему для защиты позиционных районов с шахтными ПУ повышенной фортификационной стойкости. Последняя создавалась как двухэшелонная система с дальним и ближним (атмосферным) перехватом головных частей, и по американским сообщениям была достаточно эффективной. Для выработки новых предложений по проблеме ПРО в МРП была образована рабочая группа главных конструкторов и ведущих специалистов. В нее вошли Кисунько, Басистов, Брахман, Колосов, Пупков, Минасян, Порожняков и др. В результате анализа нашей и американской систем, рабочая группа сделала следующее заключение: провести модернизацию системы «А-35» двумя этапами, а на третьем этапе создавать новую систему «А-135» с тремя МКСК «Амур», аналогичную системе «Сейфгард». 5 и 14 ноября 1968г на НТС МРП это предложение рассматривалось с участием Заказчика и не нашло поддержки. Заказчики посчитали, что проведение двух этапов модернизации системы «А-35» (около 3 млрд. руб.) будет слишком расточительно, если учесть, что они не решают главный вопрос – как отфильтровать ложные цели вне атмосферы, а для поражения одной цели без селекции потребуется до 40 противоракет, что в 20 раз дороже самой МБР.
Между тем, сроки сдачи системы к 7 ноября 1967 года были сорваны. Кто-то должен был ответить. И в апреле 1968г, пока в отношении будущей ПРО сохранялось состояние неопределённости, в МРП были уволены со своих постов Заместитель министра В.А.Шаршавин и начальник 13 главка МРП В.Н.Кузьмин. В.А.Шаршавин со своим небольшим штатом все эти годы перемещался по всем ведомствам вместе с Г.В.Кисунько, неизменно во всём помогая Генеральному конструктору. А помощь 13-го Главка МРП Г.В.Кисунько стал ощущать лишь с приходом в руководство В.Н.Кузьмина [2]. И тем не менее, вопреки мнению Г.В.Кисунько, оба были уволены, по сути ни за что. На место В.А.Шаршавина пришёл директор НИИ-37 В.И.Марков, который, с целью покончить с неопределённостью, начал, так называемые, «марковские процессы» - целый ряд реорганизаций в структуре управления стратегической обороной страны. Как показали последующие события, эти реорганизации носили не столько деловой, сколько личностный характер [2,12].
20 мая 1968г Постановлением ЦК и СМ СССР в структуре ОКБ «Вымпел» был создан научно-тематический центр (НТЦ) с задачами разработки основополагающих вопросов и научно-технической идеологии дальнейших работ по ПРО. Формально НТЦ создавался под руководством Г.В.Кисунько, как Генерального директора ОКБ «Вымпел». Однако руководителем НТЦ, вопреки мнению Генерального конструктора, был назначен А.Г.Басистов, к тому же с присвоением ему титула «Заместитель Генерального Конструктора». Мягко говоря, это был акт неэтичного по отношению к Г.В.Кисунько решения. Ранг назначения (ЦК и Совмин) делал А.Г.Басистова по сути независимым от Г.В.Кисунько. Это был очень серьёзный сигнал для Генерального конструктора о перспективе сохранения его полномочий в перспективных системах ПРО. Тем же постановлением были определены новые сроки завершения работ по системе «А-35».
17 декабря 1968г В.Калмыков собрал в МРП созданный ранее Координационный совет по вопросам ПРО. В состав Координационного совета [5] входили министры оборонных отраслей промышленности, первый зам. председателя Госплана Рябиков, главком ПВО П.Батицкий, зам. министра обороны Комаровский и др. Координационный Совет также не пришёл к однозначному решению вопроса, как строить систему ПРО. В 1969г, в связи с отказом правительства финансировать НИР по проблемам селекции, Г.В.Кисунько, в рамках бюджета ОКБ «Вымпел», выполнил НИР «Селекция», отчёт по которой не выявил путей и принципов селекции ББ из состава СБЦ на заатмосферном участке её полёта. В этом же году своим приказом В.Калмыков задал радиотехническому институту (РТИ) А.Минца разработку РЛС «Дон-2Н» для новой системы ПРО – дальнейшее развитие радиолокационной приставки 5Н12Н. Этим актом он по сути единолично определил дальнейшее направление развития системы ПРО Московского региона!
Надо сказать, что к разработке научных и концептуальных вопросов наряду с НТЦ ОКБ «Вымпел» привлекались многие военные и гражданские организации, а также отдельные специалисты. В конце 1969г немногочисленная экспертная группа крупных специалистов в области ПРО (в обстановке неизвестности самого факта ее существования) сформировала свое итоговое заключение, одобренное в руководящих инстанциях [27]. Это заключение существенно повлияло на определение направления работ в области систем ПРО, а также на характер принимаемых организационных мероприятий и директивных решений. В состав группы, которую Г.В.Кисунько назвал комиссией Брахмана, входили: А.Г.Басистов, Г.В.Кисунько, В.Г.Репин, выдающийся специалист в области радиолокации и системотехники Т.Р.Брахман (руководитель группы), начальник управления 2 НИИ МО В.Н.Журавлев, заместитель главного конструктора МКБ «Факел» Б.Д.Пупков и заместитель научного руководителя ВНИИЭФ Ю.А.Романов. Основные рекомендации экспертной группы состояли в следующем [27]:
- признать, что при имеющемся и прогнозируемом состояниях научно-технических знаний, создание эффективной системы территориальной обороны от массированного удара невозможно. Основной причиной является возможность количественного насыщения любой системы ПРО боевыми и ложными целями и, как следствие, деградация боевых возможностей ПРО с ростом масштаба ракетного удара и совершенствованием мер его маскировки. В дальнейшей практической деятельности руководствоваться этим непреложным фактом;
- признать, что в условиях распространения, наращивания и качественного совершенствования ракетного оружия, все большего разнообразия возможных способов его боевого применения, а также в условиях бурного освоения космического пространства, в том числе в военных целях, качественно новую значимость приобретает возможность получения оперативной и достоверной информации о текущем состоянии ракетной и космической обстановки. В связи с этим решающее значение приобретают проблемы разработки и создания информационных компонент РКО, которые в дальнейшем должны рассматриваться как первоочередные;
- в области ПРО целесообразно завершить работы по созданию системы А-35 и ввести ее в эксплуатацию без кардинального изменения принятых технических решений, но с возможно более полным при имеющихся технических ограничениях увеличением способности перехвата СБЦ. Параллельно провести научно-исследовательские, опытно-конструкторские и проектные разработки объектовой системы ПРО, рассчитанной на отражение ограниченного удара современных и перспективных ракет с полным комплексом средств противодействия ПРО».
Обоснованность выводов комиссии и научно-технический авторитет её членов не могли остаться без внимания. В самом деле, пока не просматривалась возможность селекции боевых блоков из состава СБЦ, строить территориальную (национальную) систему ПРО было бессмысленно (а стрелять по всем элементам СБЦ не было ни тактической, ни экономической, ни технической возможности). Поэтому стратегия устрашения приобрела совершенно иное качество: раннее достоверное обнаружение групповых и массовых стартов МБР, беспрерывный анализ ракетной и космической обстановки становились единственным способом «устрашить» потенциального противника, т.к. они позволяли быстрее принять стратегическое решение и своевременно дать команду о нанесении сокрушающего ответного удара. Осознание этого обстоятельства привело к пересмотру отношения политического руководства СССР к возможностям систем ПРО и их роли в обеспечении безопасности страны от ракетно-ядерного нападения.
Дело в том, что к этому времени Советский Союз, хотя и не имел ещё ядерного паритета с США, но имел уже несколько тысяч ядерных боезарядов, которые невозможно было уничтожить одномоментно. Поэтому одно только наличие такого количества боезарядов являлось устрашением для потенциального противника. И системы ПРО, учитывая их ограниченную эффективность в условиях применения КСП ПРО, стали играть второстепенную роль в стратегии устрашения. Зато более точные информационные радиолокационные средства (система предупреждения о ракетном нападении, центр контроля космического пространства) выдвинулись в число приоритетных элементов стратегии устрашения. Следствием этого явились существенные изменения в структуре советской программы создания систем ПРО.
Во-первых, в самом начале 1970г секретарь ЦК КПСС Д.Ф.Устинов, после ряда межведомственных обсуждений проблем ПРО, провёл [5] расширенное совещание по вопросам ПРО, на котором присутствовали Л.Смирнов (ВПК), М.Келдыш, А.Александров, А.Щукин, А.Минц (АН СССР), П.Батицкий (МО), директора и Главные конструктора оборонных предприятий. Учитывая рекомендации комиссии Т.Брахмана, совещание подтвердило первоочередную необходимость
- минимальной модернизации «А-35» для придания ей возможности перехвата одной СБЦ;
- разработки проекта нового стрельбового комплекса на современной технологической базе и создания его полигонного образца. Полностью останавливать работы по ПРО было не дальновидно, т.к. возможность эффективной селекции могла со временем появиться. А, кроме того, по мере дальнейшего распространения ракетно-ядерного оружия по Земле нельзя было исключать вариант, когда в силу различных обстоятельств какому-нибудь дураку захочется атаковать политический центр страны. Иначе говоря, нужно иметь «защиту от дурака»! Правомерность такого вывода подтвердилась впоследствии на башнях близнецах в США.
Во-вторых, 15.01.1970г. приказом МРП для координации всех работ в области ракетно-космической обороны было создано Центральное научно-производственное объединение (ЦНПО) «Вымпел», забравшее под своё крыло около десятка крупнейших союзных оборонных НИИ и КБ со своими производствами. Генеральным директором ЦНПО был назначен В.И.Марков с сохранением им должности Заместителя министра. Ему же, как заместителю министра, было поручено руководство работами по стратегическим оборонным системам – системе предупреждения о ракетном нападении (СПРН) и центру контроля космического пространства (ЦККП). Головным предприятием ЦНПО стал Научно-тематический Центр под руководством А.Г.Басистова, теперь выделенный в отдельное предприятие. Заместителем В.И.Маркова по науке, якобы с повышением, с поста генерального директора ОКБ «Вымпел» был переведен Г.В.Кисунько. Таким образом, полномочия Генерального Конструктора были резко ограничены и сверху (Марков) и снизу (Басистов). И результаты этих реорганизаций не замедлили сказаться.
Многие современники этих событий считают, что авторитет Г.В.Кисунько на всех уровнях стал стремительно падать с момента отклонения проекта «Аврора». Однако, его Заместитель по системе Н.К.Остапенко [12], который постоянно находился в контакте с Генеральным конструктором, опровергает это мнение, т.к. Г.В.Кисунько, считавший проект «Аврора» несвоевременным, был готов к его отклонению, ибо главной целью считал обеспечить «зелёный свет» Аргуни и РЛС Истра, которые он планировал использовать во второй очереди системы «А-35». Однако, не всем в МРП, такая перспектива была по душе. В.Калмыков, имея достаточный административный ресурс, привлёк на свою сторону ВПК и МО. Этому в немалой степени помогли вспыльчивость и бескомпромиссность характера Г.В.Кисунько. А привело это к тому, что уже в мае 1970г были остановлены все работы на комплексах Енисей в Подмосковье. Акт не только нелогичный, но и, на мой взгляд, шедший вразрез с национальными интересами страны. В самом деле! Может быть, американцы убрали свои моноблочные, далеко не все оснащённые КСП ПРО, Минитмены-2 из Европы и Посейдоны-2 с ПЛАРБ, от которых система «А-35», хотя и с ограничениями, могла защитить Москву? Так нет! Может быть, на боевом дежурстве уже стояли СПРН и ЦККП, которые могли бы в считанные минуты предупредить страну о ракетно-ядерном нападении и автоматически организовать ответный удар? Так ведь тоже нет! Отдельные средства раннего обнаружения и контроля космического пространства пока не были объединены в единую информационную систему страны! ЦККП был поставлен на боевое дежурство только в 1975г, а система ПРН – ещё позднее, в 1978г. Хуже того, как вспоминал Ю.Вотинцев [1], «… допущенная Минрадиопромом "самостийность" различных фирм, отсутствие требований на стандартизацию и унификацию вооружений неоправданно дорого обошлись как войскам, так и налогоплательщикам, затормозили ввод в строй новых объектов. Надгоризонтные средства системы предупреждения (А. Л. Минц) и средства дальнего обнаружения системы ПРО (Г. В. Кисунько) создавались независимо друг от друга. И это привело к тому, что средства работали в различной системе координат, определяющих параметры траектории баллистической ракеты. Использовались и разные вычислительные машины».
Сама формулировка основания для остановки, «в связи с необходимостью решения вопроса о возможностях отражения удара американских многозарядных МБР, оснащённых КСП ПРО», была настолько невнятной, что уже в августе это решение было отменено [12]. Для системы «А-35» была поставлена новая задача: отразить налёт одной сложной баллистической цели с КСП ПРО. Все работы по сдаче средств «А-35» заказчику были возобновлены! Несмотря на всё это, хотя и с большими трудностями, но работы продолжались. В марте 1971г, как вспоминал Ю.Вотинцев, было «назначено заключительное заседание с вопросом о принятии головного комплекса на вооружение. Выслушав, я понял, что готовится непоправимое и немедленно вылетел с полигона» .
Военные не хотели принимать головной комплекс «Енисей» [1] на вооружение формально ввиду его неспособности работать по БР с КСП и в самое ближайшее время – по БР с РГЧ. Хуже того, они предлагали остановить сдачу всех остальных СК. Совершенно неожиданно поддержал их в этом П.Д.Грушин, бывший в это время также и членом ЦК. Решение вопроса отложили до совещания у секретаря ЦК Д.Ф.Устинова. На совещании военные изложили свои доводы, однако Д.Ф.Устинов, пояснив, что в условиях крайней необходимости создаётся сложнейшая, не имеющая мировых аналогов, система, которая пусть сейчас ещё и не всё умеет, но способная к глубокой модернизации в будущем, стал настаивать на её приёмке. И тогда в полной тишине вдруг раздался голос Г.Ф.Байдукова [1] «Дима, если ты сегодня не согласишься с мнением военных, то имей в виду: завтра я подгоню бульдозеры и снесу все построенные под Москвой объекты!». Для подобного публичного заявления секретарю ЦК Д.Ф.Устинову, даже такой личности, как Г.Ф.Байдуков, нужно было иметь очень веские основания, о которых я скажу ниже.
Д.Ф.Устинов прислушался! Средства системы были приняты не на вооружение, а, как и предлагал П.Грушин, в опытную эксплуатацию. В соответствии с рекомендациями комиссии Брахмана начались интенсивные переговоры с США по системам ПРО, которые завершились впоследствии подписанием Договора по ПРО от 1972г и Протокола к нему от 1974г.
В сентября 1971г был поставлен на опытное дежурство головной стрельбовый комплекс первой очереди Системы «А-35». В 1972г на опытное дежурство был поставлен и второй стрельбовый комплекс. В 1973г были завершены госиспытания полигонного Дунай-3УП на Балхаше и первой РЛС Дунай-3У в Чехове, а в 1974г был развернут весь узел СДО из двух РЛС Дунай-3У с противоположно направленными секторами обзора. Как рассказал Н.К.Остапенко: «В итоге, вопреки объективным и субъективным препятствиям, порой казалось непреодолимым, А-35 была разработана, построена и сдана заказчику, как я уже говорил, в две очереди: в декабре 1972 г. с тремя головными стрельбовыми комплексами Енисей и двумя РЛС дальнего обнаружения Дунай-3М и в июле 1974 г. с двумя РЛС Дунай-3У и пятью стрельбовыми комплексами Тобол».
Боевые офицеры частей настойчиво осваивали новую технику. Опыт, приобретенный войсками в ходе опытной эксплуатации, дал желаемый результат. Многие военные инженеры могли вести диалог с разработчиками на равных.
В 1973г Г.В.Кисунько вышел в правительство с инженерной запиской о модернизации системы «А-35», в которой он обосновал (в рамках рекомендации комиссии Брахмана) основные научно-технические решения по модернизации системы для выполнения задачи поражения сложной баллистической цели. Модернизация практически не касалась аппаратурных изменений, но боевые алгоритмы системы предлагалось существенно переработать. Суть модернизации заключалась в отказе от стрельбового комплекса как самостоятельной функциональной единицы, объединении всех работающих РЛС на работе по СБЦ, объединении всех отдельных противоракетных центров с возможностью управления стартом любой из ПР по выбранному элементу СБЦ и возможностью её перенацеливания. Кроме того, учитывая результаты «Операции К», для исключения воздействия ядерных взрывов на эффективность поражения, Генеральный конструктор предложил новый «квазиодновременный» способ поражения баллистических целей, при котором наведение первой из стартовавших ПР осуществлялось бы на последний ББ из порядка следования элементов СБЦ, а последней ПР – на первый ББ. Понятно, что боевые алгоритмы системы должны были допускать изменение конфигурации системы. Полностью перерабатывался алгоритм централизованного управления. Возможность такой модернизации обосновывалась широкополосностью и разветвлённостью СПД, которая создавалась ещё под «триангуляционный вариант» системы.
Надо отдать должное Г.В.Кисунько, он последовательно и настойчиво вел все работы с прицелом на реализацию задуманной им второй очереди «А-35». К этому времени (1973-74гг) завершались государственные испытании РЛС Дунай-3М (В.П.Сосульников) и Дунай-3У (А.Мусатов), которые на дальних рубежах (2000 – 3000 км) обнаруживали все элементы СБЦ числом до 500 (Дунай-3У). Их характеристики были подтверждены полигонными образцами. Были близки к завершению конструкторские испытания комплекса «Аргунь» с уникальной РЛС «Истра» (1974г), не имевшей даже близко каких-либо аналогов в мире. В Зеленограде завершалась подготовка серийного производства мощнейшей в мире ЭВМ 5Э53 («Электроника») для «Аргуни», на которой Г.В.Кисунько планировал основательно проверить на полигоне задуманные им методы селекции ББ из состава СБЦ, с тем, чтобы далее использовать РЛС «Истра» в качестве РКЦ второй очереди «А-35». П.Д.Грушину было выдано задание на новую ПР. Иначе говоря, Г.В.Кисунько сделал всё, чтобы, после приёмки второй очереди «А-35», система имела возможность, без изменения аппаратуры средств, совершенствоваться в части селекции ББ на внеатмосферном участке траектории и адаптироваться по отношению к различным вариантам налёта. Сделать это позволял мощный вычислительный комплекс на базе ЭВМ 5Э53, который Г.В.Кисунько заказал в рамках работ по «Аргуни» в Зеленограде, и этот комплекс, не имевший аналогов в мире по производительности, был разработан и подготовлен к серийному производству в Загорске. Все эти перспективы, вместе взятые, и закладывались, хотя и неявно, в ТТЗ на модернизацию системы «А-35». Кроме того, задачей модернизации была также установка двусторонней информационной скоростной связи ГКВЦ с КП создаваемой системы предупреждения о ракетном нападении (СПРН) и КП центра контроля космического пространства (ЦККП).
Между тем, Минрадиопром вообще был против какой-либо модернизации «А-35». С 1969г уже велась разработка РЛС Дон-2Н для новой системы ПРО, а с 1970г – и самой системы «А-135», и какие-либо работы на «А-35» были для министерства просто обузой. И когда в Минрадиопроме решительно попытались изменить выстроенный четко алгоритм проведения модернизации с тем, чтобы не допустить развития в торой очереди системы «А-35», многие ученики и сторонники Г.В.Кисунько не выдержали мощного прессинга и, по сути предав своего Генерального, согласились на предложенное изменение алгоритма проведения модернизации, которое привело бы к остановке развития системы «А-35». И лишь небольшая группа верных сторонников, несмотря ни на что, начала запланированную Г.В.Кисунько модернизацию, чем и спасла её [2].
Примечание. В своей «Исповеди…» [2] Г.Кисунько называет имена трёх своих соратников, не предавших своего Генерального. Назову их и я: это Вячеслав Закамский, Евгений Баршай и Виктор Рипный.
Их не смутило даже то, что 31.12.1974г Министр П.Плешаков направил Главкому ПВО Батицкому записку с предложением прекратить модернизацию, как не имеющую перспективы. Сложнейшая техническая проблема, которую не смогли однозначно решить крупнейшие специалисты страны, одним росчерком пера решил, вслед за старым, новый министр МРП П.Плешаков!?
К чести Г.В.Кисунько, он довёл этот процесс до выпуска Постановления ЦК КПСС и Совмина СССР от 11.06.1975г, определившего задачи модернизации «А-35» и создании системы «А-35М» для перехвата одной СБЦ. А далее последовала расплата. Были прекращены все работы на «Аргуни». Остановили подготовку к серийному производству ЭВМ 5Э53, конструкторская документация на которую была отправлена на завод в Загорск и затем возвращена назад. Наконец, приказом П.Плешакова, возглавившего Минрадиопром после смерти В.Калмыкова, в июне 1975г Г.В.Кисунько был отстранён от работ по ПРО и переведен в другую организацию. Модернизацию завершал И.Омельченко. Государственные испытания системы «А-35М» были завершены 21.10.1977г, в декабре 1977г она была принята на вооружение, а 15.05.1978г система «А-35М» – детище Генерального Конструктора Григория Васильевича Кисунько – была поставлена на боевое дежурство и служила стране 15 лет! Наград за неё Генеральный конструктор не получил! Один из награждённых, Николай Иванович Родионов, при вручении ему за «А-35М» награды в Кремле [2], пронзительно верно сказал: «Очень жаль, что среди нас нет Григория Васильевича Кисунько – изобретателя и генерального конструктора системы А-35М»!
Те, кто принимал решение о награждении, оказались не столь благодарными!
С 1973г на стартовые позиции системы стали поступать противоракеты А-350Ж (с 1973г) и А-350Р (с 1974г). И когда установили первые пусковые установки - надземные, открытые для обозрения, с токсичными компонентами топлива и оснащённые ядерным зарядом в 3 Мт (в 300 раз мощнее бомбы, сброшенной на Хиросиму) - стала совершенно очевидной та опасность, которую несли с собой эти ПУ! В случае диверсии, ошибки при эксплуатации или любой другой случайности, «ядерное харакири» Москве было обеспечено! Думаю, что именно эти опасения насторожили военных [2, 5, 8 и др.] и настроили их против приёмки «А-35» на вооружение.
Во-первых, эксплуатировать противоракетные центры им пришлось составом молодых офицеров и солдат, хотя и, безусловно, грамотных, но не знакомых с тончайшими нюансами этой техники, а это очень важно! То, что произошло на Байконуре при взрыве МБР 8К64 (при котором погибли несколько десятков человек, в т.ч. маршалы Неделин и Бирюзов), показалось бы цветочком, по сравнению с ягодами, которые могли принести в Московский регион аварии на ПР А-350Ж или А-350Р.
Во-вторых, хотя ракеты П.Д.Грушина были очень надёжны и были приняты все меры, чтобы их эксплуатация была безопасной, военные убедились, что полной безопасности обеспечить нельзя! Начальник штаба отдельной армии особого назначения Н.Завалий [9] вспоминал: «Поэтому было принято трудное и нелегко выполнимое решение – содержать ракеты на технической базе, где были условия, обеспечивающие полную безопасность. Был разработан график доставки противоракет в угрожаемый период. … Мы максимально сжали этот график. Это была огромная работа, в которой было задействовано даже Министерство путей сообщения, потому что предстояло преодолевать железнодорожные переезды, надо было поднимать контактные провода. Проводились соответствующие тренировки …». Разумеется, это существенно ухудшало тактико-технические характеристики системы «А-35М», но несколько десятков открыто стоящих 3-х мегатонных ядерных зарядов и нелицеприятная аварийная статистика систем вооружения оправдывали поведение военных [9]!
«В ночь с 15 на 16 декабря 1971г из-за недосмотра при загрузке ракет в погреб крейсера «Москва» произошло соударение двух ракет В-611. При этом нижняя ракета разломилась на две части… и после тщательного разбора поломанная ракета специалистами корабля была расстыкована и выгружена с корабля.
В 1973г при стрельбе с эсминца Черноморского флота «Находчивый» вместо стартового двигателя запустился маршевый. Через 13-14с ракета отделилась от стартового двигателя и сошла с направляющей, ещё через 2с сработал стартовый двигатель…
В 1973г на эсминце Северного флота «Несокрушимый» во время осмотра и проворачивания механизмов произошёл случайный старт ракеты из-за непреднамеренного нажатия кнопки «Пуск».
В феврале 1975г из-за короткого замыкания произошёл пожар на крейсере «Москва». Огонь уже начал угрожать погребу с зенитными ракетами, когда было принято решение о его затоплении…
Но самой большой трагедией, невольными участницами которой явились ракеты Грушина, стала гибель на Чёрном море под Севастополем большого противолодочного корабля «Отважный». Спущенный на воду в 1965г, корабль был оснащён новейшим по тому времени ракетным оружием – комплексом «Волна-М». 30 августа 1974г «Отважный» вышел на учения Черноморского флота, на которых планировалось проведение ракетных стрельб малыми ракетными кораблями. Трагедия начала разворачиваться сразу же после объявления учебной боевой тревоги, когда было подано электропитание на механизмы поворота пусковой установки зенитных ракет В-601. После щелчка тумблера старшина стартовой команды услышал хлопок и свист от запустившегося в ракетном погребе двигателя ракеты. Однако, не включив средства пожаротушения, он покинул свой пост и побежал по коридору. Упущенные им секунды так и не удалось наверстать, пожар в ракетном погребе быстро разрастался. Через 20с запустился ещё один двигатель, затем ещё и ещё… Вслед за этим произошёл взрыв, корабль начал тонуть. Несмотря на героические усилия экипажа, через 6 часов «Отважный» оказался на дне Чёрного моря, погибло 24 человека…».
Конечно же и Г.Ф.Байдуков и П.Д.Грушин всё это знали. Эта статистика, вероятно, и заставила их выступить против принятия первой очереди на вооружение. У П.Д.Грушина к озабоченности за свою ракету добавлялись ещё и опасения за транспортно-пусковой контейнер (ТПУ) разработки Т.Вылкоста (ОКБ-232), в котором была спрятана его противоракета и в котором проводились все работы с самой ракетой. Есть основания полагать, что и «заклятым друзьям» открытые надземные ПУ добавили аргументов против Генерального конструктора, причем аргументы эти носили исключительно объективный характер. Однако, гораздо честнее и достойнее для ВПК, Минобороны и Минрадиопрома было порекомендовать Генеральному конструктору (открыто и настоятельным образом) спрятать противоракеты А-350 в шахтные ПУ, - они могли это сделать собственными полномочиями, правда для этого им пришлось бы признать, что именно они настояли на тех тактических характеристиках боеготовности системы, которые и привели к такой конструкции пусковых установок. Ни в каких мемуарах мне о таких рекомендациях не приходилось ни слышать, ни читать, тогда как открытые надземные ПУ дали повод расправиться с плохо управляемым Генеральным конструктором. Новая система «А-135» упрятала ПУ в шахты, но она не добавила ничего к тому, что могла бы реализовать система «А-35М» после введения второй очереди.
И мне очень импонируют слова Николая Кузьмича Остапенко [12]: «Пагубную роль сыграло и то, что наши военные стратеги и создатели ракетного оружия … не смогли, после их (кассетных боеголовок и КСП, прим.Ред.) появления в США, сделать правильный вывод о путях дальнейшего развития ПРО. Вместо того, чтобы достроить уже почти готовую Систему А-35, которая после модернизации могла работать и по сложным целям, а затем дополнить ее принципиально новыми компонентами, как это предлагал Г.В. Кисунько, они пошли на разрушение колоссального задела, а взамен ничего путного предложить не смогли».
С конца 1983г началось развертывание в южной части ФРГ новых американских ракет Першинг-2. Т.к. сектор обзора Дуная-3У не охватывал южную часть Германии и северную часть Италии, нужно было срочно дорабатывать РЛС. Начальнику отдела НИИДАР Н.М.Назарову, полковнику ВС, было предложено в 2-х недельный срок подготовить техническое предложение по расширению азимутального сектора РЛС «Дунай-3У» на 3 градуса и доложить о возможности такого расширения в Кремле на расширенном заседании ВПК. Н.М.Назаров доложил, что необходимую доработку можно начинать в ближайшие дни, но перед доработкой передающей антенны необходим тщательный анализ ожидаемого дополнительного нагрева структурных секций антенного полотна из-за уменьшения КПД фильтра укрытия в верхней части частотного диапазона излучения. Необходимо продумать все мероприятия для охлаждения структурных секций антенного полотна ввиду их возможного сгорания или деформации (могут лопнуть). Далее Н.М.Назаров вспоминает [38]: «После моего выступления руководитель заседания – ВРИО председателя ВПК ГоршковЛ.И. заявил, что я «правая рука Рейгана, ставленник империализма в Советской Армии и все сделал своими предложениями, чтобы США уничтожили город Москву, и что я должен быть разжалован и осужден как американский шпион». На заседании из присутствовавших никто меня не поддержал, кроме члена–корреспондента Академии наук СССР директора НИИ «Радиофизика» Бубнова Г.Г., который заявил, что полностью одобряет технические предложения и немедленно их подписывает». После 15 минутного перерыва Н.М.Назарову было приказано возглавить все работы по расширению сектора. 4 декабря эти работы начались и были успешно выполнены сотрудниками НИИДАР и КБРП («Радиофизика»). Этот эпизод, как мне кажется, дополнительно проливает свет на истоки негативного отношения Г.В.Кисунько к «заклятым друзьям», к каковым относился и Л.И.Горшков [2].
Вадим УВАРОВ.