"ПРО-шная" история или служба в нескольких страницах
(Написано как приложение к моему видеофильму «НАШ КОМАНДИР» к 100-ю со дня рождения генерала Ненашева М. И.)
Далёкий 1962 г., сентябрь, начало офицерской службы, двадцатилетний лейтенант с красным дипломом Энгельсского военно-технического училища прибыл в Москву для дальнейшего прохождения воинской службы. В предписании значилось прибыть в распоряжение Главкома ПВО.
Из училища мы прибыли группой в 25 человек, назначены были на должности старших техников в/ч 16451, которой в то время командовал генерал-лейтенант Барышполец И.Е. Временно нас разместили в посёлке Внуково, в войсковой части, номер который я не помню, располагалась поблизости от платформы электрички. Для нашего проживания оборудовали спортзал, установив в нем более полусотни солдатских кроватей. К нашей группе присоединились еще и выпускники Одесского и Пушкинского военных технических училищ. И вот из этого спортзала две недели мы ездили в Центральный научно-исследовательский институт ПВО – в/ч 03425, практически на противоположную сторону Москвы в Бабушкино.
Это было что-то! Представьте, полсотни бравых лейтенантов, штурмом берущих вагоны электрички, метро и автобусы, поскольку мы, естественно, всегда опаздывали, а дорога занимала около двух часов. В институте, в течение двух недель, нас познакомили с принципами построения противоракетной обороны (в училищах мы все изучали зенитно-ракетный комплекс ПВО «С-75»).
Таковы мои первые шаги, моё начало службы в войсках противоракетной обороны. С февраля 1964 года она продолжилась в должности старшего техника отделения в/ч 27905 – г. Клин-9. Здесь располагался стрельбовый комплекс системы ПРО Москвы «А-35».
В это время (с 4 августа 1964 года) Михаил Иванович Ненашев - начальник 5-го управления (в/ч 77969-Д) 4-го Главного управления Министерства обороны СССР. Он уже был Гензаказчиком этой системы ПРО, а мне до встречи с ним оставалось еще 10 лет. В войсковой части 27905 я прослужил четыре года, женился, здесь у нас родилась дочка Лариса. Отсюда в 1967-м году, с должности главного оператора, я уехал поступать в Артиллерийскую радиотехническую академию (АРТА) им. Маршала Советского Союза Л.А.Говорова, в город Харьков. АРТА была ведущим техническим вузом ПВО и, пожалуй, не только ПВО, а Министерства обороны в целом.
Поступил я на 1-ый факультет – факультет ПРО. Закончил в 1972-м году уже Военную инженерную радиотехническую академию (ВИРТА, переименовали в 1969 г.). Наш выпуск был последним «пятилетним» в этой академии, далее она перешла на четырехлетнее обучение. Закончив ВИРТА с «отличием», я имел право на выбор места дальнейшей службы и решил отправиться служить на Камчатку, на полигон «Кура».
Случилось так, что новая техника для полигона, которую мы должны были эксплуатировать, задерживалась в производстве. В связи с этим нашу группу выпускников академии, которые были назначены на должности инженеров-испытателей полигона «Кура», разделили пополам. Одну половину направили на Балхашский полигон (Казахская ССР) в в/ч 03080, где частично проходила испытания техника для нашего полигона, а 10 человек были прикомандированы к 45 СНИИ МО (в/ч 03425) и назначены в управление ПРО, которым в то время командовал генерал-майор Шаракшане Або Сергеевич.
В один прекрасный день, в конце августа 1973 года, я получил указание от начальника отдела полковника Шикалова Виктора Степановича прибыть на следующий день к 9-00 в в/ч 77969-Д, на Фрунзенскую набережную, для собеседования.
Изрядно волнуясь, посетив парикмахерскую на Комсомольском проспекте, в 9-00 я получил пропуск и поднялся на 7-ой этаж в 704 кабинет. Начальник 2-го отдела полковник Щеголев Геннадий Иванович уже изучил мое личное дело. Задал несколько уточняющих вопросов: где и как учился, где служил, про семью, жену и детей. Атмосфера собеседования была дружелюбной, спокойной и совсем не похожей на взаимоотношения «полковника» строевой части с «капитаном».
Через 15-20 минут Геннадий Иванович завершил разговор фразой: «Вы нам подходите и, если готовы продолжать службу в нашем управлении, езжайте домой, посоветуйтесь с женой и завтра можете выходить на службу. С вашим командованием согласовано, приказ о переводе будет несколько позже». Поскольку жена поддержала мое решение, на следующий день я вновь получал разовый пропуск в бюро пропусков на Фрунзенской набережной.
Так началась моя служба в в/ч 77969-Д (или в 5-м управлении тогда еще 4 ГУ МО), командиром которой был генерал Михаил Иванович Ненашев. Здесь я прошел должности: нженер отдела, старший инженер отдела, заместитель начальника отдела. Эти годы явились основополагающими для моего служебного и жизненного становления. Служба в Главном управлении - это высшая школа жизни! Это обучение всему, начиная с того что ты познаёшь не только передовую техническую науку, взаимодействуя с генеральными и главными конструкторами, учеными и сотрудниками НИИ и КБ, но становишься, если хотите, в широком смысле личностью, членом коллектива высококвалифицированных, хорошо образованных инженеров. Теоретических знаний «отобранным» новичкам, как правило, хватает. Начинается долгий путь освоения науки общения, практики ведения дискуссий, отстаивания своего мнения на любом уровне и перед любой аудиторией. Этому способствовала атмосфера, которую сумел создать и поддерживать в своем управлении генерал Ненашев М.И. и его ближайшие помощники. Я с огромным почтеньем и благодарностью вспоминаю его заместителей, генералов Петрова Н.И. и Гаврилина Е.В., позже сменившего Михаила Ивановича на этом посту, начальников отделов полковников: Куликова В.П,, Щеголева Г.И., Савицкого Ю.Т., Соболева В.С., Дворникова В.А. Это были настоящие корифеи своего дела и учили нас без надрыва, спокойно и убедительно.
Чего, например, только стоит подготовка документов для Военно-промышленной комиссии (ВПК) при Совете Министров - справок, заключений, проектов решений по новейшим образцам вооружения, стратегическим системам? Несколько поездок в Кремль существенно влияют на твое восприятие окружающего мира. Этому способствует и тот коллектив, в котором находишься, и сослуживцы, которые осваивают ту же науку. Я полагаю, что в воспоминаниях моих коллег роль и влияние Михаила Ивановича Ненашева на эти вопросы найдут свое подробное и квалифицированное освещение. Кстати, этому уже посвящена книга Гаврилина Е.В. «Последний Заказчик», вышедшая к 100-летию Командира.
Я же попробую здесь поделиться своими воспоминаниями о "бытовом" общении с Михаилом Ивановичем вне службы.
До поселка Мамонтовка можно за 30-40 минут доехать электричкой с Ярославского вокзала. В этом поселке в самом начале улицы Гоголевской были построены две пятиэтажки для сотрудников 45 СНИИ МО (в/ч 03425). В одной из них я проживал с женой, дочкой и сыном, здесь в 1977 году у нас родилась вторая дочка Таня. Отсюда каждое утро я ездил на службу в в/ч 77969-Д до декабря 1983 года. Перед этими домами было небольшое поле, на котором мы часто зимой играли в футбол. Местное сельхозпредприятие ежегодно это поле засевало, а после сбора урожая на нем оставались два-три стога соломы, которые моментально обживались детворой. Как правило, один из стогов кто-то поджигал, что служило сельхозпроизводителям сигналом - остальные на следующий день быстренько вывозились. С противоположной стороны поля, ширина которого была метров 700-800, располагался дачный поселок Сосновка, на окраине которого «лицом» к полю стояла дача Михаила Ивановича.
Улица Гоголевская продолжалась полевой дорогой, которая пересекала поле и заканчивалась у ворот дачи. По этой дороге мимо моего дома в дачный сезон на служебном автомобиле Михаил Иванович возвращался со службы. Изредка, когда по случайности, окончание рабочего дня у нас с ним совпадало, мне предлагалось составить компанию. Для меня это был большой подарок - минут на 50 раньше быть дома и час интереснейшего общения с Михаил Ивановичем вне службы!
У него был пропуск в запретную зону, и мы ехали по дороге вдоль Учинского водохранилища (источник питьевой воды) мимо довольно больших дачных участков старых большевиков. Он много и интересно рассказывал, при этом служебных вопросов, как правило, не касался - я слушал и отвечал на его вопросы, когда они касались моей семьи, детей.
В народе бытует выражение «генеральская дача». Как правило, это ассоциируется с большим участком земли, двух- трёхэтажным домом, баней с бассейном и так далее. Какова же была дача у нашего Михаила Ивановича?
Участок был размером около десяти соток. Посреди участка стоял бревенчатый рубленый пятистенок. С противоположных сторон были две небольшие веранды и два входа. Одна веранда была заставлена старой мебелью и какими-то коробками. На вопрос, зачем вторая веранда и второй вход, Михаил Иванович ответил, что это на будущее, если дочери захотят самостоятельно вести дачные дела, им не будет труда разделить участок на два и каждой быть на своей половинке хозяйкой.
По периметру участка выстроились кусты черной и красной смородины, крыжовника, малины. Ближе к центру - росли яблони, груши, сливы. Грядок было совсем немного. За этим хозяйством следил сам Михаил Иванович - сажал, обрезал, белил, привозил саженцы из Прибалтики и с Дальнего востока. Когда приходила пора сбора урожая, то в тучные годы он щедро делился дарами природы с нами, показывая моей жене Светлане с каких кустов можно собирать смородину и крыжовник.
Когда я получил свой участок, он привёз мне саженец ореха фундук, который занял почётное место на моей даче и растёт до сих пор.
Летом на даче они проживали вчетвером, Михаил Иванович, две его дочери и супруга Анна Петровна, милейшей души человек, очень гостеприимная и радушная. Во время войны она пристреливала стрелковое оружие на тульском заводе.
Мы все знаем, как живут офицерские семьи на одну зарплату. «Генеральская» зарплата хоть и отличается от офицерской, но не столь уж значительно. Быт семьи Михаила Ивановича всецело подтверждал отсутствие каких либо дополнительных доходов. Анна Петровна не работала, подрастали две девочки, а зарплата была одна. Об этом свидетельствовала и скромность Михаила Ивановича в выборе одежды - когда приходилось одеваться «по гражданке», при посещении предприятий промышленности, его одежда ничем не отличалась от одежды сопровождающих его офицеров. Мы все тогда ходили в костюмах от фабрики «Большевичка».
У Михаила Ивановича не было собственного автомобиля, каких-то дорогих часов, писал он обычной авторучкой, но очень много и часто делал заметки на каждом совещании. Жаль, что эти записи не сохранились, почему-то никто не знает, куда они исчезли.
Мне не известно о каких-то его увлечениях кроме дачи и работы. Фотоаппарата я у него не видел, рыбалку он просто не воспринимал. Его любимым выражением по поводу этого распространенного мужского хобби было: «Какое самое бесполезное занятие? Это удить рыбу. А есть ли более бесполезное занятие? Есть. Наблюдать, как другие рыбачат».
Зимой мимо дачи Михаила Ивановича проходила лыжня. За Сосновкой рос красивый сосновый лес, который зимой был особенно хорош заснеженными лапами елей. Погожими выходными мы с удовольствием на лыжах с детьми гуляли в этом лесу. До него было чуть более километра.
Особо мое внимание привлекала банька Михаила Ивановича с печным отоплением. Она располагалась в самом углу участка. Была бревенчатой, небольшой, размером четыре на пять с половиной метров, но очень продуманной и функциональной. Делилась она на три части перегородками из обработанного бруса. Предбанник напоминал купе вагона: справа от входной двери была ниша глубиной полметра, которая заменяла шкаф для верхней одежды. Слева - две полки-скамейки, между которыми на стене была закреплена раковина для умывания. В «банном режиме» на раковину опускалась пристегнутая к стене столешница. В центре душевой на полу размещалась раковина метр на метр, в углу - стиральная машина. В противоположном углу в перегородку парной, примыкающую к предбаннику, был вмонтирован бачок из нержавейки литров на 60-70, в котором подогревалась вода.
В парную из душевой вела дверь из толстых досок. Топка печки располагалась в парной. Над топкой находилась вытяжная труба, обложенная очень крупной галькой. Вокруг трубы из медной полудюймовой трубки был накручен змеевик, который соединялся с бачком для воды. Когда заканчивался дачный сезон, банька продолжала функционировать. В этот бочок заливалось шесть ведер воды, еще пара ведер холодной ставилась рядом, чтобы разбавлять горячую. Принести воду из колонки поручалось мне. Печку топил Михаил Иванович собственноручно березовыми дровами. Дрова были сухими, порция для следующей топки складывалась рядом с печкой. За час-полтора баня прогревалась и можно было приступать к этому священному действу.
Процедура «помывки» (арм.) продолжалась часа 2-3, в предбаннике пили заранее приготовленный чай с вареньем и медом. По завершении посещения парной на стол ставился и более крепкий напиток и соответствующие закуски. Комфортно в бане было находиться троим-четверым, не более.
При первом банном сеансе меня поразила впадина на спине Михаила Ивановича ниже левой лопатки. По его словам, во время войны после ранения ему «выпилили» там два ребра. Конечно же, приглашения попариться я получал от Михаила Ивановича нечасто. Как правило, он приезжал на дачу на электричке, возвращался тоже электричкой, иногда по телефону вызывал служебную машину. Наши с ним взаимоотношения не тянули на дружбу, скорее это были уважительные добрососедские отношения с примесью «мудрости аксакала».
Евгений Бусаргин.
Наше футбольное поле в Мамонтовке перед дачным поселком Сосновка
Светлана на подмосковной лыжне
"Ненашевский" фундук вымахал существенно выше забора!