"... С тех пор даже при езде за рулем автомобиля я решительно пресекаю все разговоры на эту тему!"
Уважаемые ветераны полигона, мы начинаем публикацию Ваших воспоминаний под рубрикой «Житейские истории в всполохах памяти», каждое из которых в отдельности, может быть, и не претендует на издание всеобъемлющей книги, но все вместе они заметно дополнят общую картину Вашей службы и работы на полигоне, жизни, дружбы и досуга в городе Приозерске.
Первым на наше предложение откликнулся Соколов В.П.: за более, чем тридцатилетнюю службу на полигоне Виталий Павлович прошел путь от лейтенанта до полковника, от инженера ИП-20 до заместителя начальника полигона по НИИР; кавалер ордена «За военные заслуги», кандидат технических наук, проживает ныне в Курске. Слово Виталию Павловичу:
Уважаемая редакция! Выполняю ваше предложение о написании своих воспоминаний для возможного опубликования на сайте «Ветераны полигона ПРО». Думаю, что не без основания я могу отнести себя к ветеранам в/ч 03080, т.к. вся моя офицерская служба на протяжении 30 лет прошла на 10 ГНИИП МО.
В то же время, мне не хотелось бы (насколько это получится) увязнуть в технических вопросах жизнедеятельности полигона, так как о них уже достаточно много рассказано целым рядом уважаемых ветеранов и написано немало заслуживающих внимание книг. Представляется, что не меньший интерес могут вызвать у читателя всплывающие в памяти житейские истории, которых было предостаточно в нашей полигонной жизни. При этом, если такая форма изложения воспоминаний окажется востребованной, то, во-первых, обещаю ее продолжить, а во-вторых, приглашаю всех вас подключиться к этой, на мой взгляд, интересной работе под общим заголовком «Житейские истории в всполохах памяти».
Это не документальные рассказы. Многие подробности со временем забываются. Простите меня заранее за возможные неточности. Но то, что осталось в памяти, на долгие годы объединило меня с Полигоном. С теми событиями, которые происходили от пятидесяти до двадцати лет назад в забытой Богом Бетпак-Дала.
I
Лето. Наш добрый труженик Ан-2 с частыми «провалами» в воздушные ямы несет нас в степь за 450 км от Балхаша. На борту вместе с нами, «аборигенами», находится майор из Москвы. Ему почему-то не сидится на месте: он постоянно ходит по салону самолета, периодически заглядывая в кабину пилотов через сидящего на привязном креслице борттехника. Это начинает раздражать не только нас, но и командира воздушного судна. При подлете к 18-й площадке Ан-2 вдруг начинает резко пикировать на полевой аэродром, хотя нам еще лететь километров 150. Затем также резко набирает высоту. От таких «горок» майор, который в это время держался руками за края кабины пилотов, отлетает в хвост самолета – на его руках сорванная кожа. Полет стабилизируется. Майор занимает свое место, раны на его руках слегка кровоточат. В салон самолета выходит командир корабля и молча указывает на таблички с надписями (дословно не помню), но типа, «никому нельзя вмешиваться в действия экипажа» и «в полете необходимо находиться на своих местах».
Дальше мы благополучно долетели до места назначения, а с майором мы позже даже подружились.
К слову, я никогда не испытывал плохого самочувствия в полете при «болтанках», хотя многие попутчики активно пользовались пакетами.
II
Зима. Мороз. Мы с товарищем стоим возле Ми-8 в ожидании вылета на площадку за 300 километров от аэродрома для ремонта вышедшей из строя станции. Холодно, мы начинаем замерзать, но вылет не разрешают до прихода инструктора парашютно-десантной службы.
Через сорок минут ожидания приходит долгожданный инструктор. Нас облачают в парашюты - вот красная ручка, ее с усилием в 16 кг надо через 3 секунды свободного падения дернуть для раскрытия парашюта. Нам все понятно, и мы не без волнения расписываемся в журнале инструктажа.
Парашюты после инструктажа сняты, инструктор уходит. Наконец нас запускают на борт вертолета. Борттехник вставляет небольшую коробочку в нишу, расположенную в районе винта, с надписью «Заряжено». Все парашюты, и наши, и экипажа, бросаются в конец салона. Волнение потихоньку отошло на второй план, вертолет взлетает, и мы летим выполнять поставленную задачу.
Надо сказать, что на этот раз, да и в дальнейшем полеты Ми-8 проходили штатно – парашюты в конце концов исключили из штатной комплектации. А вот на Ми-6 пришлось как-то весь полет просидеть «на парашютах», но это совсем другая история.
Вот так было в начале семидесятых.
III
В один из весенних мартовских дней величественный красавец ТУ-154, пришедший на замену ИЛ-18, приземлился в аэропорту «Камбала». Ждет очередную партию пассажиров, улетающих по различным причинам в Москву. Группа офицеров провожает к новому месту службы генерал- майора Перфильева В.А. Владимир Александрович - единственный из начальников испытательных управлений полигона, находящихся на генеральских должностях, получил генеральское звание в связи с 30-летием Победы, как фронтовик, активный участник Великой Отечественной войны. 1941-1945 гг. И вот теперь он получил назначение на ответственную должность заместителя начальника 45 ЦНИИ МО по научно-исследовательской работе.
Я лечу в очередную командировку, которых за время службы на полигоне было у меня значительное количество.
Самолет взлетает в сторону Приозерска и, набирая высоту, делает традиционный разворот, оставляя под правым крылом знакомые очертания озера Балхаш. Со мной рядом в кресле тоже летящий в командировку Николай Билас - мой первый командир при прохождении службы на 20 площадке. Лететь нам около трех с половиной часов. Обычно многие пассажиры начинают потихоньку дремать, но Николай начинает рассказывать, как в одном из полетов из Москвы в Караганду у самолета ИЛ-18, на котором они летели, отказал двигатель, и как они все переживали, но долетели-таки до места назначения. Пытаюсь ему сказать, что во время полета не очень приятно, да и совсем неуместно вести такие разговоры. Но он возражает, что, мол, ничего не случится ...
Через несколько часов полета в самолете загораются знакомые табло с требованием пристегнуть ремни, и самолет начинает снижаться. Я сижу у крайнего справа иллюминатора. Входим в густую облачность, потряхивает и очень долго ничего не видно. Самолет продолжает снижаться и в какой-то момент замелькали посадочные огни навстречу правому борту. Ощутили периодическое касание полосы и торможение. Огни несутся прямо на нас, сильно трясет. Рев двигателей, резкое торможение, иллюминатор залеплен грязью. Самолет замирает. Гаснет свет и все табло. Наступает тишина. И вдруг раздается высокий голос Владимира Александровича – «Слава советской авиации!». Киношных аплодисментов не прозвучало.
Оказалось, что самолет совершил в полном смысле «мягкую» посадку в аэропорту Внуково. Нас снесло с мокрой посадочной полосы. Самолет «пропахал» метров 400 по разбухшему мартовскому грунту, и более часа к нам не могли подвезти трап, чтоб увезти нас в здание аэропорта.
Возвращался я из командировки через неделю. Бортпроводники оказались с того же самого рейса. Но на вопросы о прошлом инциденте отвечали, что ничего необычного не произошло! После этого случая я во время полета и даже обычной езды на автомобиле стараюсь пресекать все разговоры на подобные темы и не забываю о существовании привязных ремней.
IV
Были времена, когда в армии борьба за высокую дисциплину была переформатирована и приняла уродливые формы (мне ее отдельные формы были непонятны в те времена и до настоящего времени вызывают, по крайней мере, недоумение).
На все праздники, да и не только, к штатным должностным лицам назначались дополнительные ответственные и проверяющие для предотвращения всяких плохих случаев. Это не приводило к повышению авторитета командиров. Ответственность переводилась на дополнительных ответственных. А дисциплина от этого не повышалась.
На очередную годовщину Великой Октябрьской социалистической революции, уже будучи в звании подполковника, я был направлен на 63 площадку (радиорелейная станция передачи данных и лаборатория запуска ракет-мишеней) за 360 км. На площадке два офицера и четырнадцать солдат.
Я за время службы на полигоне, выполняя свои должностные обязанности, бывал в разные времена на всех площадках, во всех частях и на всех комплексах по несколько дней и недель в разных бытовых условиях. И это было понятно и ясно, но только не в данном случае. Но коль задача командованием была поставлена - значит в вертолет и в степь.
Прилетел. Офицеры все знакомые, грамотные и ответственные. Все на месте. До ближайших площадок 60 км на восток и 90 км на запад. Уходить в самоволку некуда. Только дежурный режим и подготовка к празднику. И в это время становится известным, что на 62 площадку (измерительный пункт, в который по штату и входит 63 СПД) завезли два комплекта спутникового телевидения Орбита. Звоню командиру и выясняю, что у них 2 телевизора. Для них и привезли два комплекта.
Пришлось ему объяснить, что одного комплекта при подключении достаточно для приема на все телевизоры в радиусе до 200 м. Договариваемся, что один комплект он выделяет на 63 площадку. Далее все просто. Транспортная машина идет на 62 площадку за 90 км. и к вечеру 6 ноября привозит оборудование. Всю ночь собираем антенну (размеры примерно 3 на полтора метра). Сооружаем фундамент, устанавливаем ее и примерно ориентируем на спутник. От желающих помочь не было отбоя. Подключаем и вслепую настраиваем контуры старенького черно-белого телевизора, который был на площадке, но не использовался за неимением поблизости ретрансляторов.
И... о чудо! Министр обороны принимает парад на Красной площади в Москве! Все последующие дни личный состав на месте. Кто свободен, у телевизора. Смотрят подряд все передачи.
Вертолет прилетел 11 ноября. Экипаж набрал в местном колодце чистой родниковой воды. Командировка закончилась. Праздники прошли без нарушений и с радостью от встречи очередной годовщины Великого Октября.
Послесловие: в 1968 -1971 гг. на двадцатой площадке меня, старшего лейтенанта, на праздники назначали старшим, и все проходило нормально! Да и на других площадках тоже ...
V
Зима на полигоне лютует. Приезжают специалисты из Франции для проведения исследовательских пусков ракет с водородным двигателем. Французам, чтобы они не замерзли, нами подарены солдатские шапки-ушанки и валенки. Все, глядя друг на друга, весело дурачатся в ожидании пуска. Среди французов был молодой человек, очень похожий на Петруху из кинофильма «Белое солнце пустыне». Я прошу переводчицу коротко рассказать ему сюжет фильма. «Петруха» понимающе кивает.
Пуск проходит удачно. Выпиваем водки и закусываем солеными огурцами на капоте моей служебной «Волги».
Через пару лет французы снова приезжают на полигон. Старший французской делегации подходит ко мне и передает привет... от Петрухи! Так и сказал: «Вам персональный привет от Петрухи, который не смог на этот раз прилететь!». Так что Петруха теперь есть и во Франции.
VI
Февраль 1974 года г. Алма-Ата. Соревнования по пулевой стрельбе на первенство Среднеазиатского военного округа. Прекрасно оборудованный тир пограничного училища...
Во время соревнований наша сборная знакомиться с многолетним председателем Федерации пулевой стрельбы и главным тренером Советской Армии подполковником Козловым Георгием Георгиевичем, приехавшим в это время в Алма-Ату. Энтузиаст пулевой стрельбы и интересный рассказчик, он внимательно выслушивает нашу просьбу помочь в оснащение построенного в Приозерске тира. Но главное запоминающееся событие, которое произошло в Алма-Ате по инициативе и непосредственном участии Георгия Георгиевича - это посещение чемпионата Европы по конькобежному спорту среди женщин, проходившего на знаменитом катке Медео 2-3 февраля .
Узнав, что в район Медео из училища отправляется автомобиль с крытым кузовом, Козлов неожиданно предлагает желающим проехать к Медео. Таких набралось десять человек. В кузове доезжаем до первого милицейского кордона - дальше машинам въезд запрещен. Козлов подает команду строиться в колону по два и десять офицеров во главе с подполковником, без каких-либо проверок, проходят первый кордон. На втором кордоне нас останавливают и требуют предъявить документы.
Козлов сходу импровизирует, что это срочно вызванное дополнительное подкрепление - все офицеры во главе с солидным подполковником в каракулевой шапке. Что интересно - это срабатывает! Мы оказываемся на трибунах великолепного спортивного действа на знаменитом катке. Помнится атмосфера соревнований... Забеги.. Полька Рысь в 20 метрах от нас на повороте врезается в отбойник...
После окончания забегов прямо по склону поднимаемся на плотину, спасшую город в 1973 году - до верха плотины сель не дошел каких-то двух метров.
Вот такой неожиданный и в некотором смысле авантюристический, но запоминающийся на долгие годы, подарок преподнес нам Георгий Георгиевич.
Окончание соревнований - сборные команды Ленинска, Семипалатинска и нашего полигона отмечают это событие за общим столом в ресторане.
На следующий день, отоварив неиспользованные талоны на питание, мы возвращаемся домой. Поезд на обратном пути делает остановку на небольшой железнодорожной станции Отар. Из вагона выходит прапорщик с заплаканной женой. Им еще более 30 км трястись в машине по пустынной дороге до места службы мужа в Курдайском гарнизоне, где дислоцируются части знаменитой Панфиловской дивизии.
Вспоминается, что в начале пятидесятых в этом гарнизоне было 4 финских домика, казарма для солдат, здание для офицеров и их семей, столовая и домики геологической партии. Велась разработка месторождения урановой руды. В гарнизоне я жил с родителями, а с вокзала, который практически не изменился, мы в 1954 году уезжали в отпуск на Украину. Я выхожу из вагона и отламываю небольшую ветку карагача для родителей, как напоминание об их службе в Казахстане.
Через несколько часов пути на горизонте появляется знакомая и родная телевизионная вышка Приозерска. Соревнования закончились ...
А Козлов Г.Г. не забыл о нашей просьбе и сделал нам царский подарок - через полтора месяца в адрес полигона пришли из ГДР две автоматические установки для стрельбы по силуэтам.
продолжение следует
Виталий СОКОЛОВ