В память об ушедшем от нас Викторе Михайловиче БАШКИНЕ (опубликовано в день похорон)...
Родился я за пять лет до начала Великой Отечественной войны в 1936 г. и до 1954 г. жил в одноэтажном бревенчатом доме на территории Московской медицинской академии им. И.М. Сеченова, в котором сейчас размещается кафедра истории медицины.
Сегодня это единственный сохранившийся на территории академии деревянный дом, а в то время деревянных домов было несколько. В одном из них размещался местком, в другом - детский сад, пять домов были жилыми. Был ещё и трехэтажный каменный жилой дом, называемый «служебка». Отдельные сотрудники института, а тогда он назывался 1-й Московский ордена Ленина медицинский институт, жили в подвалах некоторых клиник и на последнем этаже клиники кожных болезней. Всеми вопросами жильцов занимался домоуправ по фамилии Хить.
Дом, в котором я жил, утопал в сиреневом саду. А между домом и Большой Пироговской улицей, по которой тогда ходили трамваи, был яблоневый сад и небольшой прудик. На главной аллее, называемой «Аллеей жизни», с двух сторон росли огромные липы.
Все мои родственники работали в мединституте. Бабушка с мамой работали санитарками. Дед, участник Первой мировой войны, работал в институте столяром, плотником и мебельщиком. Отец работал поваром.
23 июня 1941 г. мы с мамой проводили отца на фронт. От него пришло всего одно письмо со словами: «Завтра первый бой». А вскоре пришло сообщение, что 14 августа 1941 г. он выбыл из списков части, пропал без вести.
Всю войну мы оставались в Москве. От налёта немецкой авиации прятались в бомбоубежище под клиникой кожных болезней. Во время войны все клиники были превращены в военные госпитали. Нам, воспитанникам детского сада, часто приходилось выступать с концертами перед ранеными: пели, танцевали, читали стихи.
1 сентября 1944 г. воспитательница детского сада отвела меня в школу в первый класс. Маме в это время поручили сопровождать после лечения раненого в Ташкент. Вернулась она домой с большой дыней и малярией. Долго и тяжело болела после этого.
После окончания Великой Отечественной войны брат мамы привез мне немецкий широкопленочный фотоаппарат и аккордеон, что и определило во многом круг моих будущих увлечений. Зимой мы в основном проводили время в детском клубе института, занимаясь в различных кружках и студиях.
Занятия в фотокружке стали для меня очень хорошей школой. Уже, будучи взрослым, я был принят в Московский фотоклуб «Новатор», который входил в число лучших школ фотографического мастерства в мире. Немало моих фотографий были опубликованы в советских и зарубежных фотожурналах и экспонировались на выставках.
Многие ребята нашего двора, в том числе и я, занимались в театральной студии детского клуба института, которой руководили Борис Кардашенко и Яков Двоскин. Наши спектакли пользовались большим успехом в смотрах художественной самодеятельности Москвы. Неоднократно мы занимали первые места.
Мне посчастливилось сыграть несколько хороших ролей: Мишку Квакина в спектакле « Тимур и его команда», Шута в спектакле «Веселое сновидение». А судьбоносной для меня оказалась роль советского майора в спектакле « Я хочу домой», но не в смысле стать актёром. После спектакля многие меня убеждали, что мне очень идёт офицерская форма, после этого я решил стать военным.
Окончив школу в 1954 г., хотел поступить в Военно-воздушную инженерную академию им. Н.Е. Жуковского. Но выпускников школ в этом году перестали принимать в академию. И мне в военкомате предложили это же образование получить в Рижском высшем инженерно-авиационном военном училище. Поступил в училище, надел военную форму, о которой так мечтал, и проходил в ней 36 лет. В сентябре 1990 г., в звании полковника, уволен в запас.
Но это ещё не всё в моем рассказе о детстве. Каждое лето нас, детей сотрудников института, вывозили в пионерский лагерь. Вожатыми у нас были самые лучшие студенты. Одним из них был Аркадий Штейнбок, который потом стал известным писателем – сатириком Аркадием Аркановым. Он научил меня играть на пионерском горне, поскольку сам великолепно играл на трубе. И я несколько лет был лагерным горнистом.
Пению и бальным танцам нас обучала Татьяна Лычёва, лучшая вокалистка института.
Физкультурником в лагере был сильнейший бегун института на короткие дистанции Виктор Явелов. Занимаясь у него, я стал лучшим легкоатлетом лагеря, и он привёл меня в институтский спортивный клуб к тренеру Кузнецову Михаилу Фёдоровичу. До и после войны он был чемпионом СССР по прыжкам в высоту и в десятиборье. А во время войны - партизанил в Белоруссии вместе с чемпионом мира по боксу Николаем Королёвым. Их отряд был сформирован в Москве из спортсменов и переброшен в Белоруссию.
Самой прославленной спортсменкой из нашей секции стала студентка Галина Виноградова, установившая мировой рекорд по прыжкам в длину с результатом 6, 31 м. Её портреты были на обложках журналов «Огонёк» и «Лёгкая атлетика».
В послевоенное время многие из детей сотрудников института занимались музыкой. В то время считалось, что врачи помимо своей основной медицинской профессии должны были быть музыкальными виртуозами, особенно, хирурги.
В самом 1-м Московском ордена Ленина медицинском институте музыкальной школы для детей не было. А вот совсем рядом, в клубе завода «Каучук», такая школа была. Школой аккордеонистов руководил самый лучший в то время в стране аккордеонист Глубоков Николай Александрович. Вскоре он стал аккомпаниатором у Людмилы Зыкиной. В предисловии «Самоучителя игры на аккордеоне» Альфреда Мирека говорится, что с середины 40-х годов одним из популярных аккордеонистов Советского Союза, благодаря записям на пластинках и частым выступлениям по радио, становится Н. Глубоков.
Самым талантливым учеником в нашей школе был Лёня Виноградов. Он единственный из нас исполнял виртуозную и очень популярную в то время композицию «Карусель». Наш детский ансамбль аккордеонистов в те сороковые годы с успехом выступал по всей Москве.
В заключении хочу вернуться к тому с чего начал. Это о моём доме, где прошло моё детство. Таких домов было много. Их жителей в 50-е годы разбросало по всей Москве. Сейчас мой дом один остался целым. Ведь не зря теперь в нём разместилась кафедра истории медицины. Пусть этот дом живет как музейный экспонат первого в Москве медицинского не только учебного, но и лечебного заведения, которому не так давно исполнилось 250 лет.
Виктор БАШКИН