"Какое одержал ты пораженье, какую ты победу потерпел!"
Уважаемые ветераны полигона, пользователи и гости нашего сайта, открывая рубрику «К 105-летию со дня рождения Г.В.Кисунько» статьей Е.В.Гаврилина «Незавидная, всем на зависть судьба», мы и не подозревали, что над воспоминаниями о Григории Васильевиче в последние годы своей жизни работал и ветеран полигона Евгений Александрович Апсит. Ветеран полигона 1934 г.р., полковник, кавалер ордена «За службу Родине в ВС СССР», после окончания Пушкинского РТУ проходил службу техником, а затем инженером по эксплуатации радиотехнических средств одного из полков Центрального округа ПВО, а после окончания «с отличием» МВИРТУ ПВО был направлен на 10 ГНИИП МО, на легендарную «шестерку», на которой в течение семи лет прошел путь от старшего инженера-испытателя, затем главного инженера СК системы «Алдан» и до главного инженера - первого заместителя командира 6-й площадки. Затем был переведен на 40-ю площадку начальником 5 отдела 1 Управления (в/ч 03080-Л) и в течение 11 лет руководил этим ведущим радиотехническим испытательным отделом управления, через руки которого прошли ввод в строй и испытания практически всех радиолокационных средств и систем ПРО, создаваемых на полигоне.
Представляя на сайт свою автобиографию, Евгений Александрович написал: «К сожалению, из-за ограниченности объема я оставляю «за скобками» многие имена людей, с которыми мне посчастливилось служить, работать, дружить, и описание многих исторических событий, в которых привелось участвовать во второй половине ХХ века, а рассказать есть о чем. Поэтому в настоящее время я работаю над воспоминаниями с подробным описанием дел, событий и встреч, сопровождавших мою жизнь и службу на полигоне. Надеюсь, они окажутся интересны, как минимум, моим однополчанам-сослуживцам, а также сыновьям и внукам».
И действительно, последние два года своей жизни, а умер Евгений Александрович в 2013 году, не дожив нескольких месяцев до своего 80-летия, он работал над воспоминаниями, которые пересылал написанными от руки письмами в Региональную общественную организацию «Ветераны полигона ПРО», г. Москва - таких писем получилось ровно пятьдесят! В конечном итоге на основе этих писем буквально за месяц до кончины Евгения Александровича в Издательстве «Триада» (г.Тверь) была издана его книга «Судьба с названьем Полигон. Исповедь испытателя». Вы наверняка помните название книги Г.В.Кисунько «Секретная зона. Исповедь генерального конструктора» - по-видимому, Евгений Александрович названием книги хотел подчеркнуть свое более, чем уважительное отношение к личности генерального конструктора первой боевой системы ПРО Г.В.Кисунько, с которым ему привелось работать на полигоне долгие и особо трудные годы. Вам же, уважаемый читатель, представляется, будет интересен взгляд Испытателя на происходившие в те годы события вокруг отечественной ПРО и не только. Итак, третья глава книги (кстати, она независимо от Е.В.Гаврилина тоже названа «Незавидная, всем на зависть судьба») публикуется без изменений и сокращений:
«В своих воспоминаниях о Григории Васильевиче Кисунько я не буду касаться его непростой общепринятой биографии или впечатляющего пути в науке, тем более, что только что увидела свет заслуживающая самого пристального внимания в канун его 95-летия книга Г.Трошина «Научная биография Г.В.Кисунько» - я постараюсь более подробно рассказать о той обстановке, которая сложилась для Григория Васильевича и вокруг него в ходе тех уникальных разработок, в которых мне посчастливилось участвовать в качестве испытателя и за которые он по праву признан основоположником отечественной противоракетной обороны - «ПРОвидцем», по меткой оценке А.Толкачева.
От радиолокатора экспериментального (РЭ) к системам «А» и «А-35»
Меня до сих пор удивляет и поражает до восхищения работа Г.Кисунько с экспериментальными радиолокаторами РЭ-1 – РЭ-4. Ведь уже было принято «высокое» решение о создании экспериментального полигонного комплекса ПРО (Системы «А»), запущена разработка и производство аппаратуры и оборудования, в Москве на комплексной модели системы (КМС) шли отработка и испытания боевых алгоритмов и программ, а он, как ни в чем не бывало, экспериментально проверяет возможность обнаружения ГЧ БР! По-видимому, были сомнения. И вот, 07 июня 1957 года состоялась первая работа РЭ-1 по БР типа Р-2, запущенной с Байконура - РЛС цель обнаружила (увидела!). А уже 08 апреля 1958 года вышло Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «Вопросы ПРО» с определением кооперации и поручением каждой организации и предприятию конкретных задач по созданию Системы ПРО Москвы «А-35». Кстати, перед 4-м ЦНИИ МО была поставлена задача разработки тактико-технических требований (ТТТ) к этой системе. В качестве целей для системы были определены «Титан-2» и «Минитмен-2» (моноблок!). На мой взгляд, руководство находилось под впечатлением С-25 – главное «увидеть» цель и задача будет решена!
Г.Кисунько на эксперименте с РЭ-1 не останавливается – меняет станцию на радиолокатор РЭ-2, работающий на частоте РТН. В начале лета 1958 года проводится очередной эксперимент – способность обнаружения и сопровождения ГЧ БР вновь подтверждается! Эти работы с РЭ дали многое: во-первых, кроме ГЧ были обнаружены и корпуса (одноканальность станций не позволяла взять их на АС), что было позже учтено в РКЦ «Алдан» введением второго контррефлектора; во-вторых, при пусках БР СД на наш полигон и, особенно, БР ДД на Камчатку, где был установлен РЭ-3, было определено, что относительно РЛС корпус БР находится впереди ГЧ! Встал вопрос о селекции сигналов, отраженных от корпуса и ГЧ БР. Были и другие моменты – все нужно было впервые осмысливать и преодолевать.
Еще шли автономные и заводские испытания экспериментальной системы «А», а в ноябре 1959 года в КБ-1 уже был завершен первый вариант аванпроекта системы «А-35». О нем надо сказать особо: ошибочным, как оказалось, в нем было то, что аналогично системе «А» в его основе лежал триангуляционный метод определения координат цели и противоракеты. Но системе «А», применяемой по ГЧ с использованием противоракет, оснащенных обычной (фугасной) БЧ с радиусом поражения 49 м (по предложению Григория Васильевича округлен до 50 м), это было необходимо для обеспечения точности измерения координат. Кроме того, в то время на полигоне проводились работы по одиночной цели, не оснащенной средствами преодоления ПРО, а ТТТ (4-й ЦНИИ МО) предполагали, если не ошибаюсь, 8 – 16 элементов цели.
Построение, пригодное для полигона, оказалось непригодным для боевой системы. Кроме идентификации целей (а в системе планировалось 48 РКЦ и 96 РКИ) остро стояли вопросы электромагнитной совместимости, стоимости проекта и др. Одним словом, предложенный аванпроект был в своем начале не безгрешен - спешили сами или их торопило время? С другой стороны, в сутках всего 24 часа - Григорий Васильевич целиком и полностью был поглощен делами и проблемами на системе «А».
Итак, к осени 1960 г. автономные испытания полигонного экспериментального комплекса Система «А» были в основном завершены, было проведено 20 работ и только в двух из них был реализован вывод ПР В-1000 в точку встречи, но и в них БЧ ПР конструкции Воронова не обеспечила поражение цели и была в дальнейшем признана непригодной. Перешли на БЧ ПР конструктора К.Козорезова. В этот момент (1960 г.) состоялось посещение 2-й площадки полигона «тем еще другом» Г.Кисунько А.Расплетиным, весьма скептически относившимся к проблематике ПРО в целом даже после своего предложения правительству по использованию комплекса С-225 с ракетой В-825 для отражения налета американских ракет, летящих с южного направления по настильным траекториям. Так вот, А.Расплетин докладывал правительству, что у него разрабатывается система С-225, которая, по-видимому, будет в состоянии перехватывать и глобальные ракеты. После доклада в ЦК КПСС, ему было рекомендовано форсировать разработку. Но никакого «форсирования» не случилось – на повестке дня были С-125 (главный конструктор Фигурновский) и С-200 (Бункин). А.Расплетин не препятствовал разработке этих эскизных проектов, заслушивал промежуточные результаты, помогал внешней кооперацией. Вот здесь-то В.Марков, почувствовав, что судьба разработки С-225 неустойчива, пошел на рискованный шаг и без согласования с А.Расплетиным предложил Григорию Васильевичу включить систему С-225 в систему ПРО Москвы, но получил вежливый отказ.
В итоге система «А-35» осталась без ближнего перехвата, а Г.Кисунько нажил себе еще одного «злейшего друга» в лице В.Маркова (позже ставшего Заместителем Минрадиопрома СССР).
Чтобы завершить эту историю с системой С-225, следует сказать, что разработка ее эскизного проекта и защита его на НТС КБ-1 были завершены в 1963 году. Далее была разработана техническая документация и по ней изготовлены экспериментальный и два опытных образца, поставленные на полигон. Один из них («Азов») прошел испытания на полигоне, в том числе для проверки возможности перехвата ГЧ БР в ближней зоне с использованием селекции пассивных ложных целей в атмосфере, другой (5К17) был передислоцирован на полигон «Кура» (п-ов Комчатка) для участия в работах по МБР РВСН. Мне, к сожалению, результаты работ по селекции не известны, этими работами у нас в 1-м Управлении занимался 2-й отдел под началом Л.Белозерского.
В декабре 1960 г. на полигон приехал академик В.Челомей в сопровождении сына Н.С.Хрущева Сергея Никитовича, работавшего у него главным инженером. С какой целью? А.Кулаков в своей книге «Балхашский полигон» пишет, что это была, скорее всего, ознакомительная поездка. Григорий Васильевич от встречи уклонился и беседу с Сергеем Никитовичем вел Александр Федорович. Конфликта вокруг ПРО пока еще не было. И вот «случилось» 04 марта 1961 г. – триумфальный результат с «перехватом» ГЧ БР! После этой работы Г.Кисунько проводит серию работ по повышению эффективности системы (работы в условиях разного рода помех и ядерных взрывов, проводимые под шифрами Верба, Кактус, Крот и, наконец, операции К1 – К5). Эти работы продолжались вплоть до 1964 г., когда по совокупности полученных результатов стало ясно, что нужна селекция ГЧ (кстати, у американцев станции распознавания присутствовали во всех системах, начиная с «Найк-Зевс») и применение ядерного заряда в БЧ ПР (из 100 пусков ПР, предусмотренных для испытаний системы «А», после 04 марта 1961 г. было произведено только 16, в 11-ти из которых ПР «пришла» в планируемую точку встречи, а «поражение» ГЧ было зафиксировано лишь в 6-ти случаях). Применение ядерного заряда должно было обеспечить надежное поражение цели и позволяло отказаться от громоздкого и недостаточно точного триангуляционного метода наведения ПР, реализованного в системе «А-35».
Таким образом, Г.Кисунько, перейдя к традиционной радиолокации (дальность измеряется РЛС, а угловые координаты «снимаются» с угломерных датчиков) преодолел очередную «парадигму» (вспомните аванпроект). Какое надо было иметь техническое мужество, чтобы в этой ситуации признать, что заложенные в экспериментальной системе «А» принципы поражения цели «не сработали», и начать все, по сути дела, «с нуля» на системе «А-35»! Но Григорий Васильевич нашел в себе такие силы, хотя применение ядерного заряда в БЧ ПР и селектирующего ядерного взрыва (чуть ли не единственно возможного метода внеатмосферной селекции) привели к существенному ограничению возможностей системы ПРО – даже американцы никогда в то время не говорили о возможности эффективного отражения массированного налета БР! А, тут военные подталкивали руководство: «Даешь территориальную ПРО!».
Здесь придется вспомнить об упомянутом выше В.Челомее с его системой «Таран» еще и потому, что ЦУ его ракетам УР-100 взялся обеспечивать «старый друг» Григория Васильевича А.Минц. В двух словах о «Таране»: это применение своих МБР в качестве средств поражения МБР противника без коррекции траекторий своих МБР с компенсацией большого промаха за счет использования мощной БЧ. Кроме того, предлагалось использование СДО «Дунай-3» системы «А-35» и ЦСО-С, вынесенной от Москвы в сторону Ленинграда на 500 км. Они должны были включаться по сигналам узлов раннего предупреждения РО-1 (Мурманск) и РО-2 (Рига). Но созданные РТИ (А.Минцем) эти узлы имели ограниченные технические возможности и могли применяться лишь для решения частных задач, что оказалось ключевым аргументом при отклонении «Тарана», да и сами МБР УР-100 оказались непригодными для использования в качестве противоракет.
Возвращаясь к Григорию Васильевичу, надо сказать, что в конце 70-х годов ему пришлось преодолевать не только и не столько технические, сколько политические трудности - его «друзья-оппоненты» и конкуренты много говорили о допущенных Г.Кисунько ошибках (таковые, естественно, были – не ошибается тот, кто ничего не делает) и сами же мешали ему развивать свои идеи в разработке и создании ПРО, либо предлагая в противовес ему свои разработки, либо участвуя в альтернативных разработках других конструкторов. В первую очередь недоброжелатели были в Минрадиопроме из СБ-1 (КБ-1) А.Расплетина. Это «великолепная четверка»: сам А.Расплетин, А.Минц, А.Басистов и В.Марков - с ними Григорий Васильевич конфликтовал практически постоянно после завершения работ по системе С-25, над которой, кстати, они все вместе дружно работали, решая общую задачу (В.Марков – начальником тематической лаборатории, затем заместителем главного конструктора, А.Басистов – комплексник, А.Минц – радиоприемный тракт, Г.Кисунько – антенно-фидерные устройства). И ведь как получилось! По заданию И.Сталина в 1948 году им удалось создать надежную систему ПВО г. Москвы С-25, а на ее основе – ПВО всей территории СССР. Систему, способную при одновременном массированном налете сбить до тысячи вражеских самолетов. В дальнейшем в связи с ней будут упомянуты и Г.Байдуков, бывший председателем Госкомиссии по приему системы, и Ю.Вотинцев, служивший на ней в качестве заместителя командира по боевой подготовке. Система С-25 успешно выдержала государственные испытания в 1955 году и была принята на вооружение.
Так что, Г.Байдуков, можно считать, также принял непосредственное участие в создании системы С-25. Но, не смотря на это, и он оказался оппонентом Григорию Васильевичу: незадолго до своего ухода из 4 ГУМО, как вспоминает Е.Гаврилин, после консультации с Д.Устиновым он написал письма в ЦК КПСС и ВПК о безобразном отношении Минрадиопрома к проблеме ПРО в целом и к ее главному конструктору А.Басистову, в частности. Позволю здесь же привести реплику уважаемого М.Мымрина. В перерыве какого-то очередного заседания с заслушиванием разработчиков ПРО в связи с проблемами, возникающими при создании системы «А-35», в тот момент, когда «военная сторона» осталась одна, он высказал свое мнение, намекая на ситуацию из известного анекдота: «Надо не мебель передвигать, а б… менять!». Ясней не скажешь.
От экспериментальной и боевой к «супер-системе»
В своих воспоминаниях А.Толкачев отмечает, что, несмотря на большую занятость проблемами создания полигонного образца СК системы «А-35» («Алдан»), Григорий Васильевич Кисунько очень внимательно отслеживал принципиальные вопросы, связанные с созданием РЛС «Аргунь» и СК на ее основе. Особенно его интересовали поляризационные методы распознавания объектов и компенсации активных помех, поскольку он справедливо полагал, что это один из эффективных путей борьбы со средствами радиотехнической защиты БР на внеатмосферном участке траектории полета, а также проблемам энергетического потенциала, помня о трудностях в этой части, возникших при создании РКЦ системы «А-35».
Здесь нужно отметить, что Г.Кисунько (вопреки утверждению В.Маркова о том, что он, якобы, после успешного перехвата БР 04 марта 1961 года испытывал «головокружение от успеха» и не учел, что в США и у нас в СССР уже разрабатывались активные и пассивные помехи ПРО) серьезно относился к этому вопросу и, начиная с 1962, года был научным руководителем комплексных НИР «Выбор» и «Селекция» именно по этим проблемам. Как отмечает В.Репин, возглавлявший в то время научную лабораторию в ЦНПО «Вымпел», это были две комплексные научно-исследовательские работы, к которым были привлечены все разработчики систем ПРО и средств преодоления ПРО, военные институты и полигоны, целый ряд организаций Академии Наук СССР. Головной организацией было ЦНПО «Вымпел». Так что, в этом смысле В.Марков был неправ – Г.Кисунько все видел, знал и серьезно этими вопросами занимался. Составитель книги «Рубежи обороны – в космосе и на земле» Н.Завалий справедливо отмечает, что «…в то время он (Кисунько) не смог найти достаточно эффективное решение проблем селекции… Справедливости ради надо сказать, что такого решения не найдено и сейчас, в том числе и за рубежом» (книга издана в 2004 г.). В то же время В.Репин отмечает, что «…практически единственным более или менее эффективным и устойчивым способом селекции является использование естественных селектирующих свойств атмосферы, позволяющих упорядочить элементы СБЦ по отношению их массы к площади поверхности, или эквивалентных селектирующих свойств высотного ядерного взрыва. Все другие возможные методы селекции оказались малоэффективны – они давали какой-то результат только для несовершенных средств маскировки с большим отличием характеристик ложных целей от характеристик головных частей ракет и были совершенно неустойчивы по отношению к технологическому прогрессу в совершенствовании средств маскировки».
Вот, наверное, поэтому у Григория Васильевича и возникла идея «второго рубежа перехвата» в системе «А-35» с использованием «Азова». Да, и В.Марков в своих воспоминаниях «лягает» систему «А-35» в этой части: «…испытания на полигоне по обнаружению наших БР с меньшим количеством помех подтвердили неэффективность радиолокатора канала цели по выделению на фоне помех головной части БР». Но ведь в РКЦ и не предусматривалось по ТТЗ никакой селекции – РЛС должна была получать и получала два разных целеуказания даже после проведения модернизации системы для работы по СБЦ! Опять В.Марков не прав.
По всей видимости, не зря интересовался «неглобальными» системами ПРО и А.Басистов. Ведь предусмотренный для второго (ближайшего) рубежа перехвата «Азов» в конце-концов из системы «А-135» был изъят и все вопросы по этому этапу перехвата были возложены на «Дон-2Н». А вот далее В.Репин (отмечая, что совершенствование средств маскировки ГЧ было и остается неограниченным, и говоря об отсутствии реального прогресса в создании эффективной ПРО от ракет, оснащенных совершенными средствами преодоления) пишет о том, что все это потребовало значительного пересмотра самой концепции работ по ПРО. Он имеет в виду, что применение атмосферной селекции требует ближнего «маловысотного» атмосферного перехвата, т.е. создания нового поколения скоростных высокоманевренных ракет, и что ядерно-динамическая селекция на больших высотах при дальнем перехвате влечет за собой тяжелейшие проблемы мешающих воздействий ядерного взрыва. Необходимы были высокоточные многоканальные РЛС с высокой разрешающей и пропускной способностью, с ФАР или линзовыми антеннами. Крайне желательны многодиапазонные РЛС, высокоточные корреляционно-базовые и интерферометрические системы и др. И вот здесь, по мнению В.Репина, Григорий Васильевич не проявил свойственного ему технического мужества: он утверждает, что, судя по результатам многочисленных бесед и совещаний по вопросам особенностей и последствий принципиальных изменений целевой обстановки при переходе от простых к сложным целям, Г.Кисунько хорошо понимал ситуацию и отдавал себе отчет в том, что ни создаваемая им под Москвой система ПРО «А-35», ни разрабатываемая в проекте «Аврора» система территориальной противоракетной обороны как по принципам построения, так и по составу и характеристикам технических средств не адекватны этим изменениям. «Наверное, было бы правильным – считает В.Репин – ему самому, используя свой громадный и, безусловно, заслуженный технический авторитет, на время остановиться и попросить продления срока окончания проекта «Аврора» для пересмотра как требований к системе ПРО в сторону их реализуемости, так и разработки действенных технических путей (архитектуры системы, информационных и поражающих средств, боевых алгоритмов и т.д.) реализации этих требований». Но, увы, сегодня об этом говорить легче, чем принимать решения в те годы.
МВК по трем проектам
Однако, этого сделано не было и в первой половине 1967 года проект территориальной системы ПРО «Аврора» был представлен на рассмотрение межведомственной комиссии (МВК) под председательством только что назначенного командующим войсками ПРО и ПКО Ю.Вотинцева. По воспоминаниям последнего, работа МВК проходила в 45 ЦНИИ МО в течение двух месяцев - август-сентябрь 1967 года. Состав МВК – 60 человек. Ей были представлены три эскизных проекта: первый - на систему ПРО «Аврора» (Г.Кисунько), второй – на МРЛС «Дон-Н» (А.Минц), третий - на РЛС «Неман» (Ю.Бурлаков).
Первый проект на систему ПРО «Аврора» предусматривал создание 4-х МКСК под Москвой и Куйбышевом, каждый из которых состоял из РЛС обнаружения (впервые с ФАР), способной обнаруживать и сопровождать большое число целей и выдавать информацию о них многоканальной РЛС наведения противоракет. Предполагалось использовать противоракеты двух типов: А-350Р с широким диапазоном боевого применения по высоте и дальности и А-900 дальнего действия. Надо сказать, что предложение использовать «грушинские» ПР А-350Р явилось «красной тряпкой» для военных по причине, как я уже рассказывал, их базирования на открытых стартовых позициях (главный конструктор Бермин), незащищенных, в том числе от вандализма «скучающего» личного состава караулов.
Второй проект – секторная многофункциональная РЛС, предназначенная для обнаружения целей и наведения на них ПР. Эта МРЛС «Дон-Н» с ФАР также разрабатывалась впервые.
Третий проект – широкополосная РЛС «Неман» с использованием линз Люнеберга. Она могла стать средством обнаружения и селекции боевых блоков в условиях помех.
В начале сентября заслушали одновременно Генерального конструктора Системы «А-35» Г.Кисунько и Главного конструктора МРЛС «Дон-Н» А.Минца – как вспоминает Ю.Вотинцев, комиссия стала свидетелем яростной их схватки, дошедшей до взаимных оскорблений. Затем был заслушан и Ю.Бурлаков. В результате работы МВК было принято решение об отклонении всех трех представленных проектов, т.к. в них не было предложено решение с требуемой эффективностью следующих основных проблем ПРО:
- селекции (выделения) боевых блоков БР на фоне перспективных ложных целей в условиях интенсивных помех и воздействия ядерных взрывов;
- создания нового поколения вычислительных средств с быстродействием в сотни миллионов операций в секунду;
- создания эффективных средств поражения на различных дальностях и высотах.
Что касается выбора РЛС дальнего обнаружения (ДО), то здесь были упомянуты В.Сосульников (в последствии отошедший в сторону вместе с «уходом» Г.Кисунько) и А.Минц, который в последствии в работах по ПРО не участвовал - законный вопрос, почему? Ответ был найден в воспоминаниях В.Репина, который привлекался с конца 50-х годов в качестве эксперта при решении сложных проблем в этой области. Оказалось, что «не участвовал» А.Минц в РЛС ДО именно для системы ПРО Москвы «А-35». И хотя рассмотрение этого вопроса проходило под эгидой НТК Минобороны, право окончательного решения оставалось за Григорием Васильевичем, как Генеральным конструктором системы и руководителем работ. С учетом положительного опыта эксплуатации полигонной экспериментальной системы «А» было принято решение задачу дальнего обнаружения для «А-35» решать на основе РЛС ДО «Дунай» (главный конструктор В.П.Сосульников). Другими словами, А.Минц был «не взят» Григорием Васильевичем в кооперацию по созданию Системы ПРО Москвы, а такое не забывается – на этом их противостояние не закончилось, оно только начиналось. Правда, А.Минцу было предложено осуществить свой проект на 54 площадке (поселок Гюльшат на берегу о. Балхаш), чем он с успехом и воспользовался, в дальнейшем реализовав его для периферийных узлов СПРН и СККП РЛС ДО типа «Днестр» и «Днепр».
Кто принимал решение?
Здесь я позволю себе некоторое отступление и расскажу о представителях Заказчика, участвующих в рассмотрении аванпроекта. Е.Гаврилин в своей книге «Преодоление сложности – парадигма РКО» со ссылкой на книгу Михаила Первова «Системы РКО создавались так» пишет, что в рассмотрении аванпроекта участвовали К.Трусов (заместитель начальника заказывающего Управления) и Н.Червяков (тоже заместитель начальника, но уже Главного заказывающего Управления). Последний, якобы, в разговоре с К.Трусовым сказал: «Не осилить такую махину без Лаврентия Павловича…», и далее Евгений Васильевич пишет: «А ссылка последнего на Лаврентия Павловича была далеко не безобидной. Н.Червяков хорошо знал этого всесильного чиновника». Я не знаю, был ли такой заместитель у начальника 4 ГУМО, как Н.Червяков, или это «художественный образ» автора книги, но вот Николай Павлович Селезнев был (в 1965 г. он был первым заместителем начальника 4 ГУМО, генерал-лейтенантом). Если Евгений Васильевич имел в виду его, то ответ на то, как хорошо он знал Л.Берию, я нашел в книге Н.Карпова «Маршал Жуков». «…И.В.Сталин - пишет Карпов - не доверял, завидовал популярности и авторитету Г.К.Жукова (Георгий Константинович подписал акт о капитуляции, принимал парад Победы и пр.) и хотел с ним расправиться. Для этого в марте 1946 г. был снят с должности и арестован командующий ВВС СА Главный маршал авиации Новиков (в дальнейшем использовался в качестве главного свидетеля против Г.Жукова), а перед этим были арестованы: министр авиационной промышленности Шахурин, генералы Репин и Селезнев (из руководства ВВС), Шаманов, Будилов и Григорьян (ответственные работники ЦК) – все они были объявлены «группой крупных вредителей». Суть такова: Минавиапром выпускало партии недоброкачественных самолетов, а руководство ВВС принимало их и направляло на укомплектование авиационных частей, что приводило к авариям и даже к гибели летного состава. Все, конечно же, было надуманным и преследовало главную цель – расправу над Г.Жуковым. Вот что, по словам Н.Карпова, рассказал Н.Селезнев, бывший в то время начальником Главного Управления заказов вооружений для ВВС (он в возрасте 86-ти лет оставался тогда в 1992 году единственным живым обвиненным и отсидевшим фактически 6 лет по тому делу): «Война есть война. Тут не до тонкостей отделки, главное – наличие боевых качеств. Каждый раз я, как ответственный за приемку, фиксировал все заводские недостатки. Но тот же Верховный Главнокомандующий Сталин и особенно курировавший авиационное производство Маленков гнали нас «в хвост и в гриву», требуя не мелочиться и не задерживать поставку самолетов фронту. Кстати, зафиксированное за время войны количество аварий самолетов по техническим причинам не превышает допустимой за такой период нормы, да еще и в условиях производства военного времени. Нас надо было награждать, а не наказывать за такие показатели!».
А чтобы прояснить данную судебную расправу, надо сделать еще одно разъяснение: «настучал» на них Василий Сталин. Этот недоучка, пьяница и бузотер, получив звание лейтенанта в 1940 году, в 1942 году уже был полковником и служил в должности инспектора ВВС, а будучи снятым с этой должности, «служил» дальше у Главныого Маршала авиации Новикова, который был в дружеских отношениях с Г.Жуковым. И вот, когда по завершении войны И.Сталин предложил Новикову присвоить своему сыну звание генерала, тот отказался и позвонил Г.Жукову с вопросом: «Что делать?». Тот ответил, что это приказ Верховного и его надо выполнять. Но было уже поздно: И.Сталин дал команду индивидуальное представление на сына не оформлять, а представить его в общем списке. Затем расправился с обоими – хорошо, что не уничтожил! А вообще, если вспомнить, как он расправился с командованием ВВС перед самой войной (Смушкевич, Рычагов и др.) и во время войны (в течении июня 1941 г. были расстреляны командующие авиацией Северо-Западного, Западного, Юго-Западного и Южного фронтов), становится не по себе. Так что, я не исключаю, что зловещая тень Лаврентия Павловича витала и здесь над работой МВК и ее решениями.
Тем не менее, МВК, отклонившая все три рассмотренных проекта, рекомендовала создать экспериментальные образцы МКСК «Аргунь» и РЛС «Неман» на полигоне. Как видим, МРЛС «Дон-Н» сюда пока не попал и «всплыл» уже позже после ухода А.Минца на пенсию, с 1972 года главным ее конструктором стал В.Слока. Здесь же уместно вспомнить и то, как В.Марков, «расписывая» плачевное состояние нашей СПРН к концу 60-х годов, говорил и о том, что «… еще более критическим было положение с работами в области ПРО. В 1957 году под руководством Генерального конструктора Г.Кисунько был разработан проект «Аврора» противоракетной обороны Европейской части СССР от массированного налета МБР. Генеральный конструктор Г.Кисунько своими прежними заявлениями создал у руководства страны уверенность в возможности создания эффективной ПРО от массированного ракетно-ядерного удара, а оказалось, что эта уверенность не имеет под собой основания. Рассмотрение этого проекта МВК (председательствовал Ю.Вотинцев) показало, что Генеральный конструктор не придал должного значения уже имевшимся данным о состоянии активных и пассивных помех РЛС ПРО, при наличии которых не гарантировалось поражение не только десятков, но даже и одиночных МБР. Проект «Аврора» был забракован». Вот такие подробности рассмотрения на МВК проекта «Аврора» излагает В.Марков и ничего при этом не говорит ни о «Доне», ни о «Немане»!
Что же предлагал Генеральный?
Таким образом, по крайней мере, трое конструкторов вели разработку. Правда, Григорий Васильевич свою работу довел до проекта территориальной системы ПРО «Аврора», а А.Минц и Ю.Бурлаков – только до проектов новых РЛС («Дон-2Н» и «Неман», соответственно).
Эскизный проект на РЛС «Аргунь» для системы «Аврора» был завершен (разработан, представлен и защищен) в конце 1966 г. Он обеспечивал обнаружение, сопровождение и перехват 10 – 15 БЦ. Как я помню, согласно ТТЗ РКЦ «Аргунь» должна была быть 30-канальной! Указанное ограничение в эскизном проекте ввели совместным с Заказчиком решением, т.к. не было соответствующей ЭВМ (например, типа «Эльбрус») и предполагалось на МКСК «Аргунь» использовать пять ЭВМ типа 5Э92б. Как отмечает А.Толкачев, Григорий Васильевич хорошо понимал сложившуюся ситуацию и необходимость освоения новых технологических решений, адекватных надвигающимся проблемам, а именно:
- обеспечение обнаружения и одновременного сопровождения всех элементов СБЦ;
- создание эффективных алгоритмов селекции ГЧ (боевых блоков) от иных элементов СБЦ, не несущих боевого заряда;
- необходимость существенного улучшения точности измерения разности угловых координат ГЧ, предназначенной для поражения, с целью уменьшения промаха при использовании одной стрельбовой РЛС;
- разработка и реализация эффективных методов борьбы с активными помехами.
Я не буду перечислять внедренные в РЛС «Аргунь» новые технологические решения, сошлюсь только на мнение ее главного конструктора А.Толкачева: «Представлялось, что принятые технические решения позволят создать радиолокационные средства, способные обеспечить решение информационных задач в составе СК при отражении налета СБЦ, оснащенной средствами радиотехнической защиты». Отмечаю, что об СБЦ говорится в единственном числе – если также понимал и Григорий Васильевич (а это было именно так), то утверждение В.Маркова о том, что Г.Кисунько гарантировал руководству страны отражение массированного удара, кажутся, по меньшей мере, странными. Я никогда и ни от кого не слышал такой критики в адрес Григория Васильевича! Следует особо отметить, что Григорий Васильевич внимательно отслеживал принципиальные вопросы, связанные с созданием РЛС и МКСК «Аргунь», и особенно поляризационные методы распознавания объектов и компенсации активных помех, поскольку он справедливо полагал, что это есть один из эффективнейших путей борьбы со средствами радиотехнической защиты БР на внеатмосферном участке траектории ее движения. Другими словами, он уже в то время представлял решение, о котором А.Толкачев говорит сейчас: «…РЛС, не имеющая себе близких аналогов ни в нашей стране, ни за рубежом…» и далее «… РЛС «Аргунь» не стала прообразом боевой РЛС ПРО, как это предполагал Г.Кисунько и что позволило бы создать систему в более короткие сроки с меньшими затратами и с большими техническими возможностями, чем при использовании РЛС «Дон-2Н».
Считаю, что доктор технических наук, профессор А.Толкачев тут абсолютно прав. К великому сожалению, он, говоря о том, что работы, связанные с поляризационными методами распознавания объектов и поляризационной компенсацией помех, не стали достоянием широкой технической общественности, сам ничего дополнительно об этом в своих воспоминаниях не пишет. Не говорит он ничего и об реализованных достижениях РЛС в части распознавания и помехозащищенности, хотя тот же В.Марков, говоря об успехах в распознавании, приводит в пример РЛС «Неман» и «Аргунь». Но это будет уже значительно позже, когда МКСК «Аргунь» и его РЛС, по выражению Алексея Алексеевича, «будут преданы забвению». А тогда, как я уже отмечал, после МВК «Дон-2Н» надолго «ушел в тень», а радиолокационным станциям МКСК «Аргунь» и «Неман» было дозволено «возводиться» на полигоне.
Как вспоминают ветераны ПРО, РЛС «Неман» могла бы послужить системе ПРО ничуть не хуже РЛС «Дон-2Н», но она оказалась более сложной в техническом построении. Удивительно, что А.Басистов в своей системе ПРО «А-135» «не видел» не только ни одного элемента системы «А-35» (РКЦ, СПД, СДО, КП и т.д.), но и, словами Ю.Вотинцева, «не хотел видеть и «Неман». Позже, как свидетельствуют сегодняшний Главный конструктор РЛС «Неман» Б.Пантелеев и бывший сотрудник аппарата ВПК при Совмине СССР В.Якунин, игнорирование положительных результатов этой РЛС («Неман») было совершенно неоправданным. Более того, она могла бы существенно повлиять на структуру системы ПРО и на концепцию ее дальнейшего развития.
Возвращаясь к «холодной войне»
Позволю себе еще несколько слов о борьбе Григория Васильевича со всякого рода трудностями, возникающими на пути к «Аргуни». Итак, академик А.Минц со своими радиолокационными узлами РО-1 и РО-2, РЛС которых из-за ограничений технических характеристик обладали малой дальностью и низкой точностью, не удовлетворил предлагаемую академиком В.Челомеем «фантастическую» территориальную систему ПРО. О последней стали понемногу забывать только к 1964 году, после отставки Н.С.Хрущева, но на создание ПРО Московского административно-промышленного района она повлияла весьма негативно. В самом деле, проект системы «А-35» был утвержден в мае 1961 года, после чего, казалось бы, состоялось решение о начале производства аппаратуры и оборудования, а в 5-м Управлении 4 ГУ МО был создан РТЦ-81 (функционирует с 29.11.1961 г.). Но фактически работы на системе «А-35» шли очень вяло, т.к. В.Челомей активно проталкивал свой «Таран». Дело дошло до того, что 04 марта 1963 года ЦК КПСС и СМ СССР приняли Постановление «О разработке территориальной системы ПРО страны». Этим постановлением В.Челомею предлагалось представить в 4 кв. 1963 г. аванпроект системы «Таран», а в 1 кв. 1964 г. разработать аванпроект территориальной системы ПРО и СПРН. Это соответствовало «пожеланиям» военных и, конечно же, «нервировало» и «подстегивало» Григория Васильевича к поспешным решениям в работе над своей системой «Аврора».
К тому же не стоит забывать, что в это же время Г.Кисунько продолжает работы на системе «А» (до 1964 г.), в апреле 1962 г. проводит на «Алдане» первый бросковый пуск ПР «А-350», участвует в работах по созданию системы «А-35». Но, как утверждают различные источники, хотя проект системы «А-35» был утвержден, споры вокруг него продолжались долгие и жаркие. Лишь к 1964 году сформировался окончательный вариант системы с использованием в боевой части ПР ядерного заряда. Для поражения каждой цели предполагалось стрелять двумя ПР. Ввод системы планировался двумя очередями. Первая – Загорск, Клин, Нарофоминск, Нудоль. При этом еще и строительство велось с существенным отставанием. Но, как опять сообщают «юбилейные книги», самое главное, состояло в том, что всем была очевидна низкая боевая эффективность создаваемой системы - скорее, ее несоответствие создаваемым вероятным противником средствам нападения (по зарубежным источникам БР ДД Титан-1 и Титан-2, на которые по ТТЗ была ориентирована система «А-35», планировалось снять с вооружения к 1972-1973 годам). Почему же создавали эту систему? По-моему, потому, что на то время рядом с Григорием Васильевичем и «близко еще никого не было» и, в то же время, надо было сохранить сложившуюся кооперацию и входящие в нее оборонные предприятия. Таким образом, надо признать, что практически сразу после государственных испытаний системы «А-35» цели, для поражения которой она создавалась (моноблок, без средств КСП ПРО), уже не стало. Вот об этом и говорит закадычный враг Григория Васильевича В.Марков: «…создавали систему под одну цель, а после создания ей пришлось иметь дело с совершенно другой…», называя это «техническим поражением Г.Кисунько»...»!.
А в это же время в США...
По такой же причине правительством США решение о развертывании системы «Найк-Икс» откладывалось. Но все же в сентябре 1967 года (у нас это время рассмотрения на МВК проекта территориальной системы ПРО «Аврора» Г.Кисунько, а также проектов РЛС «Дон» и «Неман», с последовавшим отклонением всех трех проектов) было принято решение приступить к созданию ограниченной системы ПРО «Сентинел» («Часовой»). Обратите внимание, у американцев это был уже третий этап разработки ПРО. Эта система предназначалась для зональной обороны основных административно-промышленных центров США и отдельных стартовых позиций БРДД «Минитмен». При этом заданная ими для разработки ракетно-космическая обстановка предполагала появление всего 2–3-х ГЧ БР ДД со множеством ложных целей. Предполагалось также, что ГЧ и ложные цели приближаются к территории США со стороны Северного полюса и первое предупреждение об их приближении будет получено от РЛС «PAR», установленных на северных границах США. Специально подчеркивалось, что система «Сентинел» не рассчитана на перехват ГЧ БРДД, летящих со стороны Южного полюса или запущенных с подводных лодок. Предполагалось также, что эта новая система ПРО будет развернута по всей территории США, включая Гавайские острова и Аляску. По первоначальному варианту защите подлежало 25 городов США. В качестве противоракет предполагались «Спартан» и «Спринт». Вся программа рассчитывалась на 5 – 6 лет, т.е. практически ее ввод совпадал с завершением испытаний нашей «А-35», сравнение с которой было явно не в нашу пользу. В этой американской системе для перехвата ГЧ при небольшом количестве ложных целей предполагалось использовать четыре РЛС «PAR», 12-14 батарей противоракет «Спартан» и 6-7 батарей противоракет «Спринт», а при массированном ударе планировалось дополнительное использование РЛС «TAСMAR» для повышения способности выделять ГЧ из состава СБЦ с большим числом ЛЦ и дипольных отражателей. По мнению американских военных, система «Сентинел» должна была обеспечить отражение ракетно-ядерного удара со стороны КНР (одиночные удары баллистических ракет).
Неужели Григорий Васильевич этого не ведал и, по утверждению В.Маркова, делал заявления о том, что он обеспечит отражение массированного ракетно-ядерного удара. Не верю! Скорее всего, Владимир Иванович здесь блефует, либо, можно допустить, что борьба «на выживание» достигла такого накала, что Григорию Васильевичу потребовалась «передышка» на переосмысление сложившейся ситуации.
Противники создания системы «Сентинел» в США не без основания утверждали, что она малоэффективна, т.к. разработка ЛЦ на 3-5 лет опережает создание системы и ей придется иметь дело совершенно с другими БРДД (обстановка абсолютно ничем не отличается от ситуации, сложившейся у нас с системой «А-35», сравниваемой П.Грицаком с «Царь-пушкой»). Еще указывалось, что взрыв ПР практически полностью исключит продолжение дальнейшей работы РЛС по БРДД (об этом же говорил и В.Репин, участвующий вместе с Г.Кисунько и А.Басистовым в формулировании тезисов и рекомендаций Правительству СССР по ПРО, но об этом чуть ниже). Такое же ослепляющее действие будет оказано на РЛС при подрыве селектирующего ядерного заряда (СЯЗ) вне атмосферы. Эта острая критика системы «Сентинел» в конгрессе и сенате США заставила Р.Никсона, ставшего президентом в 1969 году, приостановить ее создание и поручить своим советникам и специалистам еще раз изучить проблему ПРО в целом (т.е. эту «парадигму ПРО» американцы также хорошо прочувствовали «на своей шкуре»).
Тем не менее, уже в марте 1969 года президентом США принимается решение о начале развертывания модернизированной на основе элементов системы «Сентинел» системы ПРО, получившей название «Сейфгард» («Страж»). Суть же модификации сводилась к изменению оперативно-стратегических задач системы ПРО, ее боевого состава и группировок. Система «Сейфгард» в отличие от «Сентинел» уже предназначалась для прикрытия баз БРДД, аэродромов стратегической авиации, баз атомных подводных лодок-ракетоносцев и Национального центра управления и передачи команд в Вашингтоне. Кроме того, она должна была защитить наиболее важные районы континентальной части США. Но, в связи с сохранением технических и оперативно-тактических недостатков своей предшественницы, система «Сейфгард» также попала под резкую критику конгрессменов и сенаторов, основными аргументами которых были:
- развертывание системы негативно повлияет на ход переговоров с СССР по ограничению СНВ;
- антенные устройства практически невозможно защитить от ракетно-ядерных ударов, а в случае их сохранения РЛС все равно будут ослеплены высотными ядерными взрывами;
- работа РЛС может быть нарушена за счет применения средств радиопротиводействия, установленных на ГЧ БРДД;
- неспособность распознавать обнаруженные цели и выделять ГЧ на фоне большого количества ЛЦ и помех (не только Григорий Васильевич не смог в то время решить эту проблему).
Тупиковость ситуации, сложившейся на тот момент, была очевидна, но тут свои коррективы внесли переговоры между двумя ведущими ядерными державами по ПРО, завершившиеся заключением Договора по ПРО 1972 года. Скорее всего, сторонами была принята во внимание и указанная общая ситуация. Однако, следует заметить, что на «Сейфгарде» создание американской ПРО не закончилось: продолжают рассматриваться принципиально новые основы таких систем, происходит техническая и программно-алгоритмическая переоценка всех РЛС, включенных в систему решаемых задач «предупреждение-обнаружение-сопровождение-уничтожение», прорабатываются вопросы правильности выбора диапазонов рабочих частот и их влияния на обнаружение и разрешение и многое другое, но это, как говорится, уже совсем другая история.
Здесь уместна оценка В.Репина. Говоря о том, что по итогам продолжительного и всестороннего рассмотрения проект «Аврора» был отвергнут, он отмечает, что «…аналогичный кризис точно в это же время произошел в США. Разработанный там проект территориальной ПРО «Сентинел» и его сокращенный вариант «Сейфгард» были буквально разгромлены на экспертном рассмотрении практически по тем же основаниям, по которым был отвергнут проект «Аврора». Это только подтвердило наличие принципиальных и на тот период непреодолимых трудностей в создании территориальной ПРО при достигнутом и далеко прогнозируемом уровне научно-технических знаний и возможностей» (Е.Гаврилин - «Парадигма РКО»).
Таким образом, перспектив модернизации самой системы «А-35М» к этому моменту уже не было. В установке же на ее РЛС фазированных антенных решеток (ФАР) и на РКЦ квантово-параметрических усилителей для повышения потенциала, а также во включении в ее состав стрельбового комплекса «Азов» было отказано еще в 1968 году. О предложенной же Г.Кисунько системе «Аврора» уже вообще разговора не было. Судьба МКСК «Аргунь» также была уже предрешена. После успешного завершения в 1974 г. заводских испытаний средств МКСК «Аргунь» системы ПРО «Аврора» в 1975 году было принято решение о переводе РЛС и КВП МКСК «Аргунь» в ранг измерительных средств полигона. Это было связано с ранее принятым решением о создании РЛС «Дон-2П» (одна грань РЛС «Дон-2Н») и с ограничениями по Договору о ПРО 1972 г., запрещающими иметь на полигоне более одной мощной РЛС ПРО.
Вот так решилась судьба и второй разработки Г.Кисунько, сопровождаемой 5-м отделом 1-го Управления полигона.
«Марковские процессы» и концептуальные тезисы
Вот в этот момент и произошли те крупные преобразования в Минрадиопроме, которые в среде находящихся «в теме» современников назывались «марковскими процессами»: приход В.Маркова на должность заместителя министра радиопромышленности (он же создатель и руководитель ЦНПО «Вымпел») и образование в ОКБ «Вымпел» под началом А.Басистова НТЦ с задачами всестороннего анализа причин и последствий кризисной ситуации и выработки новых концептуальных подходов и предложений в области систем РКО. Конечно же, «марковские процессы» не могли не затронуть Г.Кисунько, который, оставаясь Генеральным конструктором системы ПРО «А-35», был отодвинут от перспектив развития ПРО, хотя и был привлечен к разработке концептуальных тезисов.
В.Репин, ставший заместителем А.Басистова по научной работе, приводит следующие концептуальные тезисы, которые были доведены до руководства МО, МРП, ВПК и других «решающих» инстанций:
- признать, что при современном и надолго прогнозируемом состоянии научно-технических знаний создание эффективной ПРО от массированного удара, особенно от ракет со средствами преодоления ПРО, нереально и в дальнейшей практической деятельности исходить из этого;
- с учетом решающей роли информации о текущем состоянии ракетно-космической обстановки и ее изменениях в ходе возможного военного конфликта считать приоритетными работами разработку и создание информационных компонент РКО – систем предупреждения о ракетно-космическом нападении и контроля космического пространства;
- в области ПРО сосредоточить усилия на создании средств обороны от ограниченного удара ракет с полным комплексом средств преодоления ПРО, для чего разработать новое поколение информационных и огневых средств, адекватных поставленной задаче. Создаваемой системе ПРО г. Москвы «А-35» придать максимально достижимые возможности по поражению СБЦ без кардинальной замены ее технических средств;
- с учетом провала проектов территориальной ПРО в США интенсифицировать вялотекущие на настоящий момент переговоры с США по вопросам ПРО и на базе взаимной заинтересованности заключить соглашение (желательно, бессрочное) об ограничении ПРО, которое препятствовало бы гонке наступательных и оборонительных вооружений.
В заключение по этому поводу следует отметить, что формирование этих тезисов стало результатом работы многих коллективов, а их итоговая формулировка была результатом тщательной работы небольшой группы специалистов в следующем составе (по алфавиту): А.Басистов, Т.Брахман, В.Журавлев, Г.Кисунько, В.Пупков, В.Репин, Ю.Романов. И еще, эти тезисы были с пониманием восприняты руководством страны и надолго определили его научно-техническую политику в области РКО. Через два года был заключен Договор с США по ПРО 1972 года, ставший на долгие годы важнейшим юридическим документом, обеспечившим мировую стратегическую стабильность.
Отставали ли мы от американцев
Такой вопрос ставился и ставится в различных аудиториях: «Отставали ли мы в те годы от американцев в разработке систем ПРО?». Если судить по описанию разработок систем ПРО «Найк-Зевс», «Найк-Икс» и «Сентинел» («Сейфгард»), то «по крупному» мы от них отставали «на перспективу», т.е. в том, что, во-первых, во всех указанных американских системах, начиная с первого поколения, присутствовали РЛС распознавания и, во-вторых, ПР создавались на твердом топливе с расположением в шахтах (ШПУ). Возникает вопрос: «Для чего это делалось, начиная с первых систем ПРО?». Ответ очевиден: во-первых, потому, что на их основе американцы уже тогда планировали создание новых средств ракетного нападения, оснащенных средствами преодоления (прорыва) ПРО, и, во-вторых, именно такие же ответные действия, хоть и с запозданием, прогнозировались ими с нашей стороны. Не приводя в настоящих воспоминаниях результаты подробного сравнительного анализа создаваемых на тот период американцами и нами средств и систем ПРО (на этот предмет написано достаточно книг), скажу только, что эффективность этих первых систем по отражению массированного ракетного удара с широким применением специальных средств преодоления ПРО была одинаково низкой и у нас, и у американцев. И если В.Марков, касаясь в этом смысле системы «А-35», говорил о «техническом поражении Г.Кисунько», то, удивительное совпадение - такие же выводы делали американцы относительно своих первых систем. Складывается впечатление, что, говоря о нашем «техническом поражении», наши «большие чины» знали об этих заокеанских выводах и оценках. Еще более интересное совпадение состоит в том, что и те, и другие делали свои выводы относительно применения своих систем ПРО по СБЦ в то время, когда создавались они под совершенно иную цель – моноблок без средств преодоления ПРО, но об этом я уже подробно говорил выше.
Здесь интересно вспомнить о наших (СССР и Россия) ответах Америке на ее вызовы. В первую очередь, о системе ПРО второго поколения («А-135»). Конечно же, и состояние науки и техники, и проводимая руководством страны «политика мира» наложили на эту систему свои ограничения. Ее Генеральный конструктор А.Басистов внес первые проектные предложения в 1971 году, эскизный проект на систему был предъявлен в начале 1974 года (уже с учетом Договора по ПРО 1972 г.), а в 1976 году в проект были внесены изменения и дополнения, определяющие использование в системе МРЛС «Дон-2Н», МВК типа «Эльбрус», двухэшелонный перехват БР и способность поражать небольшие группы БЦ с ГЧ типа «МИРВ» с комплексом средств преодоления ПРО. При этом, как пишет Ю.Вотинцев, в систему «А-135» сознательно не были включены средства системы «А-35М»: РЛС ДО «Дунай-3У», РКЦ СК «А-35М», СПД. Как помните, именно этот проект и был «завернут» на доработку, т.е. проект на основе «Дон-2Н» (главным конструктором стал В.Слока, т.к. академик А.Минц отказался работать в ЦНПО «Вымпел» и был отправлен на пенсию), МВК «Эльбрус» (Бурцева), ПР А-900 (Грушина) и ПРС-1 (Люльева). И только в 1978 году эскизный проект на систему «А-135» был принят. В каком составе, я уже не ведаю. Знаю только, что от своего первоначального варианта из трех многоканальных комплексов, располагающихся на расстоянии 400-500 километров от Москвы, она превратилась в единый МКСК, расположенный в 30 км. к Северо-Западу от Москвы (там и давал интервью нашей прессе А.Басистов, там побывали в 2012 году главы военных ведомств, в том числе стран НАТО, любезно приглашенные правительством России). И что же мы имеем в «сухом остатке»? Единственный комплекс, расположенный, практически, в центре обороняемого района, без планируемого для него в качестве рубежа ближнего перехвата «Азова» (при этом роль РЛС опять же пришлось взять на себя «Дону-2Н») и с возможным применением ядерной боевой части над собственной территорией. Кстати, на это в ходе упомянутого интервью обратил внимание корреспондентов Г.Кисунько, на что получил ответ, что об этом их просил не писать А.Басистов. Последний же «спустил собак» на одного из журналистов, который изложил в своей статье мнение одного из заместителей Министра обороны о том, что эта система никого и не от кого не защищает, а только потребляет колоссальные ресурсы страны: «Я теперь знаю, за что убивают корреспондентов!» – изрек А.Басистов.
Но, как бы там ни было, решение о создании системы ПРО «А-135» было принято и работы по ее развертыванию в Подмосковье были начаты. Ю.Вотинцев, уходя в отставку (по собственному рапорту, поданному на имя Главкома Войск ПВО А.Колдунова, который чуть раньше за принципиальный отказ Ю.Вотинцева переделать акт о расследовании причин пожара на объекте «Печора» бросил ему: «В Ваших услугах я больше не нуждаюсь!»), в 1986 году следующим образом оценил состояние дел в ПРО: «…на МРЛС «Дон-2Н» ведется монтаж передающей и приемной антенн на одном из четырех секторов, строятся ШПУ для ПРС-1 и А-900. При этом система «А-35М» в составе двух СДО («Дунай-3М» и «Дунай-3У») и 8-ми РЛС канала цели готова к подключению в автоматическом режиме через КП ПРО к КП системы «А-135». По мере создания ШПУ разрушались наземные ПУ системы «А-35М», чтобы не превышать ограничения, установленные Договором по ПРО 1972 года».
Что касается сути упомянутых ограничений, внесенных в систему «А-135», то это далеко не «…несколько ухудшенные характеристики…» (по заявлению В.Маркова)! Сошлюсь на слова доктора технических наук профессора О.Голубева из книги «Рубежи обороны»: «Одной из граней его (А.Басистова) научной и конструкторской деятельности является разработка концепции ПРО и основных ТТХ ее средств и системы в целом. Именно в этой области… в наибольшей мере проявился талант Анатолия Григорьевича, как ученого и конструктора. Наиболее существенными из этих концептуальных положений были следующие:
- обоснование тезиса о невозможности на современном этапе развития науки и техники решить задачу ПРО от массированного ракетного удара (кстати, американцы говорили об этом давно – Е.А.) по принципу «ракета против ракеты», что повлекло за собой переход к разработке ограниченной системы ПРО от одиночной и небольших групп БР;
- предложение и реализация в системе «А-135» новой идеи организации эшелонированного перехвата (в этом тоже нет ничего нового – американцы говорили об этом еще при разработке своей системы ПРО 2-го поколения – Е.А.), что обеспечило существенное повышение эффективности системы по сравнению с системой ПРО 1-го поколения, располагающей лишь одним эшелоном дальнего перехвата (вот откуда особый интерес Анатолия Григорьевича к неглобальным системам ПРО – Е.А.), плохо обеспеченным селекцией ББ на фоне ЛЦ;
- обоснование и реализация возможной селекции ББ БР за счет естественной фильтрации ЛЦ в атмосфере, на чем основан ближний эшелон перехвата БР в системе «А-135»;
- предложение и реализация идеи единых исходных данных о характеристиках БР («Белая Книга»), позволивших упорядочить исследование в области ПРО и устранить произвол разработчиков в выборе цели для перехвата.
В последнее время в поле зрения Анатолия Григорьевича находились также проблемы, связанные с необходимостью разработки так называемой высокоскоростной нестратегической системы ПРО (вот отсюда и появились «С-300» и «С-400» - Е.А.), которая смогла бы надежно защитить города и объекты России от нестратегических ракет средней дальности (БРСД)» - так писал О.Голубев.
Таким образом, еще при СССР мы «пришли» к системе «А-135». Меня до сих пор, мягко говоря, «удивляет» то обстоятельство, что «перспективные» МРЛС для МКСК ПРО разработали не «ПРОшники», а «СПРНщики» («Дон-2Н» - РТИ им. Минца, «Неман» - НИИДАР). Ведь всем понятно отличие РЛС ДО от РЛС МКСК ПРО - ан нет, они все равно «победили». Правда, произошло это лишь тогда, когда начальником СКБ-2 стал Генеральный конструктор А.Басистов, работавший до этого заместителем у А.Расплетина по противосамолетному комплексу «С-200» и считавшийся «системщиком» еще со времен создания системы ПВО «С-25». Наше заказывающее управление (4 ГУ МО) в связи с тем, что разработчиком было РТИ, передало ему дальнейшую разработку системы ПРО «А-135» вместе с противоракетами дальнего и ближнего перехвата, а вернуло в ОКБ-30 только разработку РЛС «Неман», чтобы сохранить коллектив разработчиков. Так О.Голубев попал от Г.Кисунько к А.Басистову вместе со всем своим коллективом и всеми наработками по контуру наведения системы «А-35М». Соответственно, все вопросы испытаний этой системы в нашем 1-м Управлении ушли в 4-й отдел (СДО), а наш 5-й отдел (анализа РЛС ПРО точного наведения) остался, как говорится, «не у дел». Правда, пришедший на должность начальника 1-го Управления вместо убывшего в 45 ЦНИИ МО генерал-майора В.Перфильева полковник Л.Белозерский, «воспитанный» полигоном на экспериментальном комплексе ПРО (система «А») и хорошо понимающий эту разницу, быстро и правильно отреагировал на сложившуюся обстановку: начальника нештатной лаборатории, занимавшейся СК «Алдан», П.Мельника он перевел из 5-го отдела заместителем начальника 4-го отдела, возглавляемого полковником А.Пицыком, а начальника нештатной лаборатории, занимавшейся СК «Азов», А.Юшкевича – на должность начальника 3-го отдела, отвечающего за стрельбовые комплексы. Мне было весьма жалко расставаться с этими хорошо подготовленными офицерами, грамотными испытателями, но, что поделаешь – они должны были расти дальше. Так к руководству испытаниями в 1-м Управлении пришли люди, «выросшие» на стрельбовом комплексе, и оказалось, в конце концов, все очень просто: бери новую систему ПРО с разработанными под нее противоракетами, «отбери» у «соперника» канал наведения, вставь в эту систему свою МРЛС – и все! Ты – «хозяин положения»! Приведу кратко высказывание О.Голубева о разработке системы наведения ПР в системе «А-135»: «…использованы и получили дальнейшее развитие решения, принятые при разработке системы наведения ПР А-350, и новые решения, обусловленные работой в сложной помеховой обстановке, в том числе и ядерных взрывов (для ПР дальнего перехвата повышена автономность при прерывании связи «земля-борт» и создана новая оригинальная система наведения ближнего перехвата, не имеющая аналогов в разработках систем ПРО и ПСО)…».
Если повнимательней познакомиться с историей создания и развития систем ПРО США, то можно обратить внимание на то, что наша система «А-135» в какой-то мере напоминает американскую «Сентинел» («Сейфгард») и в смысле концепции стрельбы (стрельба «дальним перехватчиком» по «облаку» («колбасе») СБЦ с добиванием оставшихся фрагментов противоракетой ближнего перехвата), и в смысле построения системы (двухэшелонный перехват). Я ни в коей мере не хочу сказать о каком-то преднамеренном заимствовании, но не исключаю и вероятности того, что «уважаемые американцы» прекрасно знали о проводимой нами военно-технической и экономической разведке и через свою контрразведку и «агентов влияния» подсовывали нам либо «тупиковую» идею, либо «ошибочную» технологию. Приведу всего два примера. Как сообщалось в нашей печати еще в период существования СССР, они «подбросили» нам какое-то «ноу-хау» в технологии перекачки нефти – мы «клюнули» и… устроили себе мощный взрыв на нефтепроводе в районе Урала . Второй пример из области построения наших атомных подводных лодок во времена командования ВМФ С.Горшковым. Через «агентов влияния» нам была подброшена идея строительства АПЛ с двумя ядерными реакторами – якобы, для увеличения скорости движения и автономности субмарины. Ракетоносцы получились у нас по 130 м длиной и очень «шумные», не позволяющие «слышать» субмарины противника и прекрасно сами ими «прослушиваемые». Не произошло ли то же самое и с ПРО? Ведь они свой единственный комплекс «Сейфгард» после ввода быстренько прикрыли! Как я уже писал, Г.Кисунько в ходе своей прощальной поездки на МКСК «Аргунь», проезжая мимо и взглянув на МРЛС «Дон-2НП», вымолвил буквально следующее: «Сионистские происки!». Да, и главный конструктор А.Толкачев отмечал предвидение Григорием Васильевичем применения подъемно-поворотных ФАР, работающих одновременно на прием и передачу и обеспечивающих работу стрельбовых комплексов во всей верхней полусфере, а не в секторе для неподвижных ФАР (Дон-2Н). Но это, к большому сожалению, уже состоявшаяся история, не терпящая сослагательных наклонений.
Вторым ответом СССР Америке было создание НПО «Алмаз» комплекса ПСО-ПРО «С-300». «Системы» (как теперь пишут в открытой печати, например, в «СБ» за 10.06.2003 г.) для высокоэффективной обороны важнейших государственных объектов от массированных ударов современной авиации и стратегических крылатых ракет на любой высоте». ТТД этой системы приводить не буду – они сегодня общеизвестны. Сошлюсь только на мнение доктора технических наук Ю.Каменского («Рубежи обороны…»): «…во-первых, не надо сбрасывать со счетов ПРО, надеясь в будущем на «ассиметричный» ответ. Во-вторых, надо уже сейчас использовать для совершенствования и развития ПРО еще сохранившиеся интеллектуальные и физические возможности российских «ПРОшников», физиков и в особенности «атомщиков». Предлагать же создавать перспективную российско-американскую систему ПРО на базе действительно неплохих и «многоуважаемых» комплексов С-300 в наше время «не серьезно».
Ответом уже России Америке стало создание комплекса С-400. Лет десять назад в газете «Известия» была опубликована большая статья с фотографиями. В ней была изложена новая концепция стрельбы этим комплексом. Меня это очень удивило – размещение таких сведений в открытой печати!? Речь шла о поражении цели путем непосредственного соприкосновения атакующего снаряда (ПР) с объектом, который осуществляет нападение на объект обороны. Ну, а с другой стороны, по моему глубокому убеждению и опыту службы, еще в ПСО кроме головки наведения (самонаведения) на противоракете, ничего другого и быть не может!
В материалах открытой печати вычитал следующее определение: «…Зенитно-ракетная система большой и средней дальности «Триумф» - зенитно-ракетный комплекс нового поколения, предназначен для поражения самолетов – самолетов-разведчиков, стратегической и тактической авиации, тактических, оперативно-тактических баллистических ракет, баллистических ракет средней дальности, гиперзвуковых целей, постановщиков помех, самолетов радиолокационного дозора и наведения и других современных и перспективных средств воздушного нападения. По дальности превосходит ряд С-300 более чем вдвое, превышая протяженность зоны поражения и по высоте. Обеспечивает обстрел до 10-ти целей с наведением на них до 20-ти ракет. Согласно заявлениям российских военных, система не имеет аналогов в мире…». Позволю себе ограничиться этой характеристикой, добавив лишь то, что в других открытых источниках сообщалось, что МБР этой системе «не по зубам», т.е. это тоже не «глобальная система ПРО» - работает только по целям, движущимся со скоростью до 4,8 км в секунду (МБР – до 7,5 км/сек). Кроме того, она обладает 10-ю каналами и никаких намеков на работу по БР, оборудованным КСП ПРО, в ней нет и в помине!
Вместо эпилога
Как показали события последующих лет, хотя работы на РЛС СК ПРО, закрепленных за 5-м отделом, велись интенсивно до самого моего увольнения в запас, никакой перспективы у них уже на тот момент не было. И в первую очередь это было связано со свертыванием работ по разработкам Г.Кисунько и, как написал В.Марков в 1975 году, его «переходом на другую работу». В этом смысле 1972 год стал годом самого жесткого пресса на Григория Васильевича со стороны руководства Минрадиопрома, откуда шел поток жалоб на него в ЦК КПСС, Генеральному Секретарю ЦК КПСС, ВПК при СМ СССР и даже, по-моему, в КГБ СССР. В связи с развертыванием работ по системе «А-135», в которой уже было решено использовать МРЛС «Дон-2Н», сразу уходили в тень и «Алдан» и «Аргунь». И это не смотря на то, что на «Алдане» в интересах системы «А-35» еще готовилась и проводилась до 1978 г. алгоритмическая модернизация, а на МКСК «Аргунь» (с 1975 г. «полигонный измерительный комплекс» «Аргунь-И») шла подготовка к проведению и проведение заводских испытаний комплекса уже в новом качестве.
Завершить же свои воспоминания о жесточайшей борьбе Г.Кисунько с «помощниками» и «доброжелателями», в условиях которой он, в отличии от последних, создал и первый экспериментальный полигонный комплекс ПРО систему «А», и первую боевую систему ПРО Москвы «А-35», и уникальные даже по сегодняшним меркам РЛС (РКЦ и РКИ) «Аргунь», и проект собственно территориальной системы ПРО «Аврора» – завершить свои воспоминания о Григории Васильевиче хотелось бы словами Харона из оперы «Орфей и Эвридика»: «Какое одержал ты пораженье, какую ты победу потерпел!».
С искренней радостью и благодарностью воспринял я в 2012 году информацию о создании в одной из школ столицы России Музея истории создания ПРО «Звезды в пустыне», а также о присвоении этой школе почетного имени Героя Социалистического Труда Г.В.Кисунько и об открытии на здании школы памятной доски этому, без сомнения, великому человеку.
Такова незавидная всем на зависть судьба основоположника отечественной противоракетной обороны Григория Васильевича КИСУНЬКО.
Евгений АПСИТ